Очень большой и очень опасной мухе, которая совсем недавно пребольно кусалась.
— Женщине рискованно без мужской защиты. Ты и сама могла в этом убедиться.
Еле удерживаюсь, чтобы не зашипеть. Это подло с его стороны — напоминать про насилие!
— Останься, — продолжает он, словно не заметив моей злости. — Если не хочешь жить на Изнанке, я куплю тебе дом. У тебя будет столько денег, сколько нужно, моя защита и покровительство в любом из миров и свобода заниматься всем, чем пожелаешь.
— И зачем тебе это?
— Хочу знать, что с тобой все в порядке.
— С чего бы это такое беспокойство?
— Потому что я тебя люблю.
Он произносит это спокойно, буднично. И над столом повисает молчание.
Мне признавались в любви однажды… Лоренцо. Я помню, как это было: дрожащий голос, бледное лицо, потные ладони. Тогда я поверила — невозможно было не поверить, глядя на него…
Помню сладкий миг торжества сразу после его слов. Я понимала, каково это для Лоренцо — открыться и ждать в тайном страхе решения женщины. И я бы никогда не ударила беззащитного, но само понимание моей власти над мужчиной в тот момент опьянило.
В словах и тоне Элвина сейчас нет ни мольбы, ни безумных надежд, ни безмерного восхищения. Так не говорят о любви! Так — спокойно, между делом — просят передать соль или рассуждают о преимуществах псовой охоты перед соколиной!
Хотя нет! Что это я?! Об охоте мужчины вспоминают с куда большей страстью!
Значит, соль.
— Как жаль, что я не могу ответить вам тем же, сеньор, — тяну я полным яда голосом. — Вы мне отвратительны.
Морщится, чуть заметно.
— Я знаю. Ты говорила.
— Если вы надеетесь, что я сменю гнев на милость, то зря.
— Не надеюсь, — он закрывает глаза и стискивает руку на подлокотнике кресла. — Но я хочу позаботиться о тебе.
— А если я пожелаю выйти замуж? — продолжаю я пакостным тоном.
Элвин распахивает глаза. На мгновение я ловлю на его лице выражение отчаяния и неверия, потом он просит сквозь зубы:
— Фран, прекрати.
— Не называй меня так, сколько раз говорила! Это имя для близких.
— Хорошо, сеньорита Рино, — холодно отвечает он, промокнув салфеткой губы. — Обдумайте до завтра мое предложение, а пока предлагаю вернуться к ужину.
Мне отчего-то совсем не радостно слышать эти слова. Словно он опять меня обыграл, обманул. Как с признанием.
— Я хочу забрать свою одежду из твоей комнаты, — продолжаю я в надежде, что он примется убеждать меня этого не делать.
Пожимает плечами:
— Хорошо.
— Я хочу замок на свою спальню!
— Ладно.
Это становится уже нелепым! Как бы пронять его посильнее?!
— Сними ошейник! — требую я, шалея от своих слов.