Франческа
— Впусти меня!
Как же надоели эти просьбы! И стук. И бояться надоело!
Я чуть отступаю, чтобы полюбоваться своей работой — совсем небольшой кусочек целого зеркала с краю рамы. Сотая часть всей работы, если не меньше.
Но все же куда больше, чем было, когда я только начинала.
В зеркальной глади мелькают картины. Оборванные, неполные, фрагменты мозаики.
Подношу еще один осколок к краю. Он точно отсюда — острый зигзагообразный скол идеально ложится сверху.
Подошел! Затаив дыхание, я наблюдаю, как зеркало идет рябью, словно впитывая в себя недостающий кусочек.
Зачем я делаю это? Не знаю. Мне просто кажется, что так правильно.
Еще бы этот за дверью не мешал.
— Открой дверь!
Что толку таиться, если он все равно знает, что я здесь?
— Ты кто? — набираюсь я смелости, чтобы ответить неизвестному за дверью.
Стук утихает, и в зале повисает тишина.
— Я друг, — отвечает он неуверенно. — Впусти меня, Фран!
— Зачем?
Снова пауза.
— Я нужен тебе.
— Не нужен.
— Нужен, — теперь он говорит вкрадчиво. — Ты искала меня. Ты мечтала обрести силу. Чтобы никто не мог тебе указывать. Чтобы ни от кого не зависеть. Я дам тебе все это, Фран. Только впусти!
— Что ты несешь?!
Смех из-за двери:
— Правду. Дело не в детях, Фран, и ты это знаешь. Ты же хочешь, чтобы тебя уважали. Чтобы считались и не смели фыркать «человечка». Быть рабыней или Голосом — не для тебя, ты рождена, чтобы править. И ты достойна править. Не меньше, чем княгиня Иса.
Я не понимаю, о чем он говорит, но нечто внутри меня отзывается на его слова, подтверждая: истина. Сердце вдруг начинает колотиться, а ладони покрываются влагой.
Неужели он прав? И что будет, если я открою?
— Они видят в тебе дрессированную зверушку, — продолжает искушать голос. — Все. Даже Элвин. Ты ведь замечала, что им совершенно невозможно управлять…
— Нет!
Я по-прежнему не понимаю, о чем он, просто чувствую: это ложь. Гадкая, подлая, пачкающая что-то очень дорогое для меня.
— Впусти меня, Фран.
— Убирайся! — сквозь зубы приказываю я.
Из-под двери в лабораторию пробивается свет. Я приникаю ухом к полированному дереву, втайне сожалея, что не могу больше превращаться в кошку. У маленькой Фран слух куда лучше человеческого.
Шорохи. Позвякивания. Тяжкий выдох и отрывистая непристойная реплика.
Что он там делает?
Прижимаюсь плотнее к створке, а та неожиданно распахивается с легким скрипом. Я вваливаюсь внутрь.
Пробежав по инерции пару шагов, выпрямляюсь с таким видом, словно зашла по делу. Элвин не узнает, что я подслушивала, если сама себя не выдам.
А я не была раньше в лаборатории. Или была, но не помню. В этой, новой жизни я пыталась войти в нее пару раз, но не смогла открыть дверь.