На весеннем балу? Или на том приеме в Йоль, где мы чуть не поссорились с Элвином?
Ламберт рядом издает сдавленный звук, спугнув мысль, и та ускользает серебристой рыбкой, теряется в потоке воспоминаний. Повернувшись к подзащитному, я успеваю прочесть изумление и отчаяние на его лице.
Фэйри подходит к креслу Марция Севруса и замирает, словно превращаясь в живую статую.
— Знакомьтесь, — судья бесстрастен, но я чувствую скрытую за его равнодушием торжествующую усмешку. — Рэндольф леан Фианнамайл. Единственный законный сын тана Фианнамайла. Рожденный с Предназначением правителя.
Единый выдох и летящий над столом шепот. После слов князя все внимание направлено на светловолосого. Протестующий возглас замирает у меня на губах. Как бы сильно Марций Севрус ни ненавидел людей, он никогда не пойдет на подлог.
Ламберт по-прежнему бледен, словно увидел живого мертвеца. Поймав мой вопросительный взгляд, полукровка кивает в ответ на невысказанный вопрос и шепчет одними губами: «Это он!»
Все потеряно. Труд многих месяцев, средоточие надежд. Мелькнувшая на горизонте победа оборачивается сокрушительным поражением, а на лицах правителей читаются облегчение и насмешка. Они уже готовы объявить таном этого незнакомца в доспехах воина, не думая, что он чужак для клана, не задаваясь вопросом, где был наследник последние десять лет и куда может исчезнуть снова.
Просто за то, что он — чистокровный фэйри.
— Рэндольфу леан Фианнамейлу сейчас должно быть не больше двадцати. Несовершеннолетний юнец. Ваш протеже, кажется, несколько старше.
Ламберт протестующе сжимает мою руку под столом, но это бесполезно. Пусть он узнал брата, я не сдамся!
Буду драться до последнего.
Глаза Марция Севруса полыхают гневом:
— Ты обвиняешь меня в подлоге, человечка лорда-Стража?
— О, нет! Всего лишь пытаюсь понять, как случилось, что наследник старше, чем должен быть?
— Рэндольф! — в голосе князя слышен приказ, но фэйри только пожимает плечами.
— Так получилось.
— Замечательное объяснение. Спасибо, теперь все понятно, — я чувствую, как мои губы раздвигаются в злой усмешке. В такие минуты я и впрямь ощущаю себя голосом Элвина — говорю с его интонациями и его словами. — А задумывались ли вы, сиятельные князья и достойные таны, каким правителем будет тот, кто сбежал от своего Предназначения еще в детстве?! Кто не знает своего рода? Кого никогда не учили править — вас ведь не учили, не так ли, Рэндольф?
Бесполезно! Сиятельным князьям и танам плевать на заботы клана! Лишь бы не допустить правления полукровки и победы человечки в споре!