— У меня всё хорошо, не волнуйся, — отвечала Херин приёмному брату, который невидимо присутствовал сейчас с нами. Я хотела услышать его голос, но он звонил не мне, поэтому я не имела права требовать поговорить с ним. — А как ты? Что значит не имеет значения? Прекрати, рассказывай! — девушка замолчала, но на слишком короткий промежуток, так что стало ясно, что многого о себе Химчан рассказывать не стал. — А я что о себе ещё могу сказать? Хим, я продаю особняк. Ты не против? Хорошо. Разумеется, я пристроила животных, не на улицу же я бы их выбросила! Где я буду жить? — Херин опять поалела и покосилась на меня. Закусила губу, помяла зубами обе поочередно. — Я тут, тут! Ну… я переехала к Дэниэлу. Да. Нет, он хорошо себя ведет, не надо. Передам обязательно. — Я стояла и едва не плакала от того, что Химчан нашелся, что он всё-таки позвонил, не забыл о нас. Вернее, о Херин. Обо мне он не вспомнил, не стал звонить мне. Хоть ничего из говоренного меня и не касалась, но я с интересом слушала то, что сестра болтала брату, о том и этом. — Как Шилла? А не хочешь сам у неё спросить? Как знаешь. Подожди минутку, — Херин повернулась ко мне, прикрыв ладонью микрофон, — можно я о тебе расскажу? Он спрашивает.
— К-конечно, можно, — кивнула я, дрожа от того, что он мной поинтересовался. Всё-таки не забыл.
— Она в порядке. Учится в школе, да. Правда. Нет, больше она не работает. Не волнуйся, с голоду не умирает, у неё есть кому о ней позаботиться, — она подмигнула мне. — Хим, да с нами она живет! Да, со мной и Дэниэлом. Одна, — Херин ещё раз на меня посмотрела, чувствуя неловкость за то, что произносит, но ведь я же дала разрешение всё обо мне выкладывать, — она с ним рассталась. Да, очень давно, ещё в прошлом году. А ты не спрашивай глупости. Хим! — Херин шумно выдохнула, сделав губами «тпру» и заговорила в трубку громче. — Давай я дам ей телефон? Да, она рядом, пусть сама тебе всё скажет.
Девушка сунула мне мобильный и я, чуть не выронив его, судорожно сжала трубку пальцами, прикладывая её к уху.
— Алло? — неверным слабым голосом пролепетала я.
— Привет. — Подгибающиеся колени едва выстояли. Я услышала его. Голос Химчана защекотал мой слух.
— Привет.
Мы замолкли. То, что он спрашивал у Херин, он явно не решался спросить у меня. И вообще не знал, о чем говорить. А я от нервов не могла собрать в кучу какой-нибудь цельный текст, чтобы выдать.
— Шилла, ты… хотела приехать, но…
— Хотела и хочу, и буду хотеть! — перебила я его, пока он не начал разубеждать меня в этом и говорить, что не надо этого делать, чтобы я забыла о нем. — Я пыталась получить подпись для разрешения о выезде, но мачеха меня выставила вон, она не помогла мне с оформлением, я хотела лишить её опекунства, но она пригрозила, что упечет меня за решетку, я бы сделала фальшивые документы, но у меня нет ни денег, ни связей, так что я вынуждена ждать, когда мне исполнится двадцать, чтобы купить билет и прилететь к тебе, а до этого дня осталось всего-то восемьсот пятьдесят девять дней. Я от руки отрывной календарь нарисовала и срываю перед сном по листочку, так что точно знаю, что восемьсот пятьдесят девять. Хим, я прилечу, куда скажешь, ты ведь в Нью-Йорке ещё, да?