Они обнялись без неприязни, почти как старые друзья, хоть и увиделись впервые.
Спустя пару часов, прибывшие на кораблях сенаторы Этрурии, их жены и дети, компаньоны и рабы, в паланкинах, пешком и за редким исключением верхом покинули шумную Остию. Гости и сопровождающие их, растянувшись разноцветной змеей на целую милю, двигаясь по дороге в Рим.
Септимус верхом ехал за паланкином Спуринии, размышляя о том, как вовремя он спровадил Фелицию к тестю и что стоит пригласить сенатора Мастаму в свой дом. Приняв решение, он догнал Мариуса.
— Наверное, ты намерен пригласить отца в свой дом? — Пытаясь не выдать волнения, спросил Септимус.
— Конечно! Мой дом больше и богаче, чем у отца. Хочу похвастаться. Он будет рад.
— А ты пригласи его на ужин, как ни будь. Дело в том, что нам с твоим отцом есть, что обсудить в спокойной обстановке, наедине. Пусть он поживет у меня. Что скажешь? — Мастама младший задумался, потом кивнул, соглашаясь:
— Пусть будет по-твоему, раз надо. Снова война?
Добившись нужного ответа, Септимус не стал отвечать. Хлопнув друга по плечу, он ускакал вперед к паланкину сенатора, радуясь, что теперь сможет видеть Спуринию когда захочет.
От пыли, поднявшейся под копытами лошади, сенатор чихнул, но эта мелочь не испортила ему настроения. Сенатор Мастама улыбнулся Септимусу. Тот все больше раздражаясь, осаживал жеребца так не кстати проявившего норов.
Мастама приказал рабам остановиться и высокий экв взяв под уздцы лошадь консула, помог Септимусу спешиться.
Рабы подняли паланкин, движение возобновилось. Септимус шел рядом, ведя коня на поводу и все не решался завести разговор.
— Море было не спокойным. Никогда больше никуда не поплыву! — Пожаловался Мастама и рассмеялся, — Но все же я рад, что увижу Рим. Как там сейчас?
— О-о! Я не хотел бы ничего плохого сказать о других городах Этрурии, но наш Рим просто великолепен. Вы сами должны увидеть все то, о чем я мог бы рассказать, — ответил Септимус. — Мы войдем в Рим к ночи, и я с радостью приму Вас в своем доме. А вот с утра…
Приглашая соправителя, председателя Сената и Консула Этрурии Тита Мастаму Мания к себе в дом, Септимус все еще не был уверен, что получит согласие. Однако Мастама старший искренне обрадовался приглашению.
— Как приятно, что ты меня пригласил! Ведь я и сам хотел попросить об этой услуге. Надеюсь, что ты не будешь возражать, если и дочь достойного Спуриния воспользуется твоим гостеприимством?
— Нет! Конечно, нет! — Воскликнул Септимус, радуясь, что все так сложилось. Он не заметил встревоженного взгляда Мастамы младшего, ехавшего за ними.