Подивившись тому, что на золотых монетах одна сторона, угадать аверс или реверс не представлялось возможным — гладкая, я быстро уснул.
Пронзительный визг буцины (buccina или bucina, от латинского bucca — «щека», медный духовой инструмент, используемым в древней римской армии) разбудил меня вместе со вторым легионом Этрурии.
Купание в тазике закончилось мечтами о помывке в баньке. Надев рубаху, штаны и калиги, я стал разбираться с доспехом. На удивление, получилось облачиться без особых проблем. Взяв скутум, я вышел на воздух.
Манипула за манипулой легион покидал казармы. Ко мне подошла девушка с плетеной из виноградной лозы корзиной в руках и поинтересовалась, есть ли у меня белье в стирку. Такой сервис порадовал, и я с благодарностью отдал ей тогу и плащ.
«Центурион, если тебе станет скучно, спроси Камелию, а твою одежду я скоро принесу чистой», — скромно улыбнувшись, она пошла вдоль казармы.
Невольно залюбовался ладной фигуркой прачки и вздрогнул от неожиданности, услышав за спиной голос: «Она сирота, центурион. Не стоит ее обижать. Если нужно почистить одежду, просто оставляй ее на лежаке и не забудь время от времени делать ей маленькие подарки. Скутум оставь, он не понадобится».
— Конечно, Квинтус. — Я не ошибся. Вчерашний провожатый сидел на лошади и держал под уздцы моего коня. — Ты поедешь со мной?
— Да, центурион. Я триарий первого легиона. Сегодня буду арбитром состязаний. Нам нужно поспешить.
Я с легкостью вскочил на коня. Уже привычно прославив Богов за очередной дар, заметил восхищенный взгляд Квинтуса. «Ну, хоть что-то умею делать лучше местных вояк».
По городу мы ехали шагом, триарий рассказал, что главная задача арбитра заключается в наблюдении за действиями сражающихся учебным оружием: если пилум попал в скутум, то легионер должен бросить его на землю; получивший укол пилумом или гладиусом, покидает сражение.
Далеко ехать не пришлось. За опоясывающим Клузий рвом, в холмистой излучине Тибра я увидел консульскую палатку и уже построившиеся в три ряда манипулы, стоящие друг против друга. Как пояснил Квинтус, одна сторона атакует, другая — защищается. Что бы не опоздать к началу состязаний, мы пустили лошадей галопом в направлении штаба.
Заехали на холм, где с комфортом расположился Консул: от вида мяса на грубо сколоченном столе у меня заурчало в животе, и тут же получили от вестового приказы.
Квинтусу достались шестая и девятая, мне — первая и двенадцатая манипулы второго легиона Этрурии.
Квинтус уехал, и вестовой уже бегом возвращался к рассевшимся на раскладных стульях офицерам. А я все не мог сообразить, как найти эти манипулы.