Он шел и подводил предварительный итог прожитой половины дня. За это время Комлев видел столько мертвых тел, что его вначале даже мутило, а потом он начал уже привыкать к увиденному. Хотя такое привыкание, по его мысли, похвальным назвать тоже нельзя. Сам он был еще достаточно молод и не видел собственными глазами смерть своих родных и близких. И ему еще не скоро предстояло пережить смерть родителей и сестры, и жизнь пока не казалась ему каким-то особым даром свыше, она проносится прямо-таки с оскорбительной быстротой. Быстроту это он пока еще не очень замечал в силу молодости и жизнь сама не была для него даром, а чем-то само собой разумеющимся. Он еще не знал, как не знает и большинство людей, погрязших в каждодневной суете, что эта пугающая временность жизни должна иметь в качестве противовеса какую-то серьезную цель или задачу, которую человеку надлежит выполнить. Кое-что об этом Комлев слышал, читал, а временами даже и задумывался. Эту жизненную задачу некоторые низвели до удручающей своей незамысловатостью формулы: «построить дом, посадить дерево, вырастить сына». А почему, спрашивается, непременно сына, а не дочь? И вот сегодня Комлев, видя такое количество бездыханных тел, слыша свист пуль над головой, кажется, немного приблизился к постижению таинства смерти. Если раньше жизнь ему казалась долгой дорогой, конец которой теряется в подернутой дымкой дали, то сегодня он понял, что дорога эта не так уж длинна сама по себе, но еще и может прерваться с шокирующей неожиданностью и к вящему неудовольствию самого двигающегося по этой дороге, если ему, конечно, будет отведено время, чтобы все это ощутить и даже дать случившемуся оценку.
Итак, Комлев быстро шел по горячим бетонным плитам мостовой, пока не увидел на угловом доме название искомой улицы, прошел несколько домов, и вот перед ним был небольшой двухэтажный особняк, окруженный высокой бетонной стеной, и у закрытой калитки со звонком он заметил цифру 21.
Уже в день приезда Мфумо взялся мотыжить кукурузу, но появился его дядя, отобрал у него орудие труда и строго сказал:
— Тебя, сын моей сестры, белые люди выучили работать головой, вот этим и занимайся. А для мотыги руки у нас найдутся. Пока ты здесь, проверь-ка лучше знания троих наших ребят. Они окончили деревенскую начальную школу, а теперь хотят учиться в средней школе при миссии. Через неделю у них будут там школьные испытания, и не хотелось бы, чтобы они осрамились. Война войной, а учиться надо.
Так Мфумо на время превратился в учителя. А по вечерам, сидя при керосиновой лампе за шатким столиком, он сочинил рассказ, который незамысловато назвал по имени его героини. Кстати, в нем она не произносит ни единого слова, что сам автор нашел даже оригинальным. «Чтобы написать что-нибудь, надо писать». Он не помнил, сам ли он придумал это простенькое на вид правило, которому очень трудно очень трудно следовать или кто-то другой. Это примерно то же, что и «дорогу осилит идущий». Итак, его новый рассказ «Номава». Ничего особенного, но он как-то отражает жизнь его страны, а он, Мфумо, пишет и не сдается. Этим он даже бросает вызов времени и разным неблагоприятным обстоятельствам, с творчеством несовместимым.