Лукко назвал сумму и Варден даже торговаться не стал. Дернув за красный шнурочек у одной из стен, вызвал слугу, велел ему расплатиться и проводить гостя прочь. Тут же утратив всякий интерес к переминающемуся с ноги на ногу человеку, снова уставился на меня.
Лукко жалобно перехватил мой взгляд, будто не решаясь уйти. Я мысленно послал ему приказ убираться и он, наконец, двинулся за слугой.
— Я могу одеться? — прошипел, чувствуя себя еще более беззащитным из-за отсутствия одежды.
— Ты больше нравишься мне таким, — ухмыльнулся лорд Варден. — Но не хочу, чтобы кто-то другой на тебя пялился. Теперь ты мой. И советую хорошенько запомнить это, — в его тоне прозвучала жесткость. — Я не потерплю, чтобы ты даже взгляд бросал в сторону других. Советую это запомнить, мой мальчик.
Из всей этой напыщенной речи я уловил лишь то, что одеться мне разрешают, и поспешно натянул на себя вещи. Тут же почувствовал себя гораздо увереннее. Хозяин замка с легкой усмешкой наблюдал за мной и я улавливал в его голове такие мысли, от которых все сильнее хотелось разорвать ему глотку. Он уже предвкушал, что именно станет делать со мной и, будь я обычным человеком, у меня бы кровь застыла в жилах при одной мысли об этом. Но я знал, что стоит солнцу скрыться за горизонтом, все тут же изменится. Этому извращенцу недолго радоваться мнимой власти надо мной.
Когда я оделся, лорд Варден снова вызвал слугу и велел ему проводить меня на половину мальчиков. Именно так он выразился, и оставалось лишь догадываться, что имелось в виду. Когда же увидел, буквально зубами заскрежетал от очередного унижения.
Одно крыло замка волей извращенного разума было превращено в настоящий зверинец. Комнаты без дверей с железными прутьями, напоминающими тюремные камеры. Все вели к одному просторному помещению с удобными диванчиками и различными предметами, которыми можно было занять досуг. Именно там сейчас находились все те, кто сейчас выполнял роль живых игрушек для брата короля. Мне сообщили, что мальчикам днем разрешается выходить из клеток, но без разрешения они обязаны оставаться только на этой замкнутой территории. Раз в день их выводили на прогулку в саду, но за исключением этого никуда больше ходить не дозволялось.
Их было восемь. Все поразительно хороши собой. Мне стало дурно, когда я на краткий миг проникал в голову каждого. То, через что им пришлось пройти. Но больше всего поразило, что шею каждого обвивал золотой ошейник, словно они были любимыми собачками. Синяки и кровоподтеки, кое-где проглядывающие под одеждой, тоже невольно приковывали взор. Хотя лица оставались совершенно невредимыми. По-видимому, извращенец особо следил за тем, чтобы не подпортить их в процессе своих развлечений.