Когда Шибов устроился в котельную, ему тут же выдали синюю спецовку с маленькими пластмассовыми пуговицами и запахом залежалости, ботинки из материала, похожего на брезент, выделили шкафчик для одежды и показали, где находятся запасы чая, чтобы чувствовать себя бодрее во время ночной смены. В первые же две недели на новом месте Шибов поучаствовал в трех аварийных остановках котла, и это состояние перехода от беззаботного дежурства к небольшой суете очень ему приглянулось. Вообще, каждые двенадцать часов на работе были наполнены действиями, похожими на развлечения, или казались такими несерьезному девятнадцатилетнему Шибову. Стояла весна, под котлами набиралась талая вода, тяжелый углекислый газ, вместо того чтобы устремляться в трубу, начинал скапливаться в котельной, из-за чего повсюду стоял запах газировки без сиропа. Так можно было задохнуться, поэтому воду из-под котла нужно было откачивать, а для этого рядом с каждым котлом имелся специальный насос. Одно дело, если бы насос запускался каким-нибудь выключателем — сплошная скука. Но тут, будто специально, чтобы развлечь Шибова, да и остальных тоже, предусмотрен был отваливающийся шланг, ведро с водой, воронка поверх насоса, и все это нужно было совместить в одном стремительном действии: чтобы шланг не отвалился, чтобы вылитая в воронку вода из ведра не успела полностью исчезнуть в недрах насоса, чтобы нажатие очень приятной на ощупь теплой пластиковой кнопки с выемкой для пальца совпали — тогда насос начинал работать с глухим, сытым звуком, а Шибов чувствовал, что вот, сумел хоть что-то немного исправить в своей жизни и жизни окружающих, выглядывал в открытое окно, и запахи весенних одуванчиков, крапивы, углекислоты, весеннего тепла, что называется, кружили ему голову.
Каждый час присутствовала необходимость записывать показания приборов — действие настолько же бессмысленное, насколько и ритуальное, оставшееся с восьмидесятых, когда показания эти что-то значили, когда в закутке котельной еще работали автоматы — что-то вроде черных ящиков, которые дублировали человеческие наблюдения за температурой в котле, давлением воды и газа, рисовали нечто похожее на кардиограммы по медленно тянувшимся бумажным лентам. Шибов застал эту автоматику уже в виде мертвых, покрытых пылью снаружи и изнутри экспонатов. «Вот такая вот херня тут работала. Вообще, все строго было, не то что сейчас», — сказал Шибову напарник по смене, когда они проходили мимо безжизненных металлических шкафов, «даже на перфокартах что-то тут программировали, чтобы все само по себе работало».
