– Без чинов, Владимир Николаевич. Как себя чувствуете?
– Сильно о штурвал ударило, Павел Степанович, сколько-то рёбер сломано, но уповаю на Марии Захаровны умения. – Короткий поклон.
– На самом деле у Владимир Николаевича ещё и небольшая контузия, – это Мариэла сказала, не поворачивая головы от раненого матроса, – но, так и быть, разрешу вам переговорить, пока я занята. Но как только освобожусь – не взыщите, Павел Степанович, немедля господина капитана второго ранга возьму под свой арест.
– Не сомневаюсь. Мария Захаровна, не первый день вас знаю-с.
Улыбку адмирала младший офицер воспринял как разрешение докладывать, и они прошли в палату.
– Осмелюсь доложить, Павел Степанович, «Морской дракон» сначала шёл курсом…
Доклад был прерван через полчаса.
– Марья Захаровна, там лейтенант князь Мешков у ворот. Просят дозволения пройти. Говорят, что с рапортом к его высокопревосходительству.
– Пусть пройдёт.
– Павел Степанович, – очень быстро заговорил Семаков, – осмелюсь доложить: с момента моего ранения лейтенант принял командование.
– Очень хорошо… да вот и он сам. Владимир Николаевич, продолжайте доклад о ходе боя до момента, как вас зацепило, а дальше вы, Михаил Григорьевич.
– Слушаюсь. Итак, атаку на линкор «Йена» начали с того, что…
Эта случайность не была случайной.
Сначала идущий полным ходом «Морской дракон» закономерно встретился с поспешающими к Кинбурну пароходофрегатами «Одесса» и «Крым». Лейтенант Мешков решил не останавливаться и приказал поднять флажные сигналы «Победа наша. Иду в Севастополь. Имею на борту раненых. „Херсонесу” требуется помощь». Офицерскому составу пароходофрегатов только и осталось, что сокрушаться о невозможности участвовать в бою, а также обсуждать, какого именно рода помощь может потребоваться.
Встреча со вторым участником боя при Кинбурнской крепости была несколько иной. Старший помощник на «Херсонесе», стоявший в то время вахту, заметил водный сигнал от чужих. Натурально, командир был о том немедля извещён. Сыграли боевую тревогу. На горизонте очень скоро стали заметны дымы.
Через десять минут сигнальщик прокричал:
– Вижу мачты!
А ещё через четверть часа Руднев, воспользовавшись подзорной трубой, возгласил:
– Наши это. Судя по надстройкам, «Одесса» и «Крым».
– Андреевский флаг на головном! – возопил зоркий сигнальщик.
– Ну вот же! Очень кстати: сможем передать им часть спасённых, то бишь пленных. Степан Леонидович, распорядитесь насчёт флажного сигнала. Да, и отбой боевой тревоги.
На этот раз времени вполне хватило на обмен не только людьми, но и новостями.