– Сколько помнится, вне строя офицеры Российского императорского флота именуют друг друга по имени-отчеству?
– Так точно, ваше императорское высочество.
– Тогда в дороге вы меня зовите именно так. Ведь мне предстоит путь на вашем корабле или на «Херсонесе» вокруг почти что всей Европы. Если быть точным, до Штеттина. Вы об этом знали?
– Нет… Александр Николаевич.
– Приказ вы получите во благовремении. Но сейчас мне хотелось бы знать…
Цесаревич спрашивал неустанно. Его живое гладкое лицо (наследник уже тогда носил тонкие усы, но бакенбарды ещё не разрослись до позднейших размеров) чем-то напомнило Семакову виденные им изображения Петра Великого. И уж точно царственный товарищ по путешествию напоминал великого императора по степени любопытства. Если Николай Павлович больше спрашивал «как», то вопросы его сына почти целиком состояли из «почему». И он высказывал настолько прямую заинтересованность в сведениях и настолько радостно обозначал понимание, что при всей осторожности Семаков почувствовал человеческую симпатию к цесаревичу, который был ненамного старше его самого.
Может, со стороны Александра Николаевича и вправду проявилась некоторая приязнь к удачливому флотскому офицеру, который оказался к тому же отменным рассказчиком? Или же цесаревич просто приложил усилия, дабы вызвать собеседника на откровенность? Кто знает…
По прибытии в Севастополь Александр Николаевич пожелал увидеть гранатомёты и действие таковых. Семаков это предвидел и потому предложил съездить на Камчатский люнет, отдав предварительно приказ Максимушкину и ещё пятерым матросам. Про себя командир «Морского дракона» счёл длительную стрельбу маловероятной, но… кто его знает, это высокое начальство? Подносчики рискуют лишь тем, что будут бездельничать.
Наследник осмотрел гранатомёт со всей тщательностью, попробовал его приподнять, прикинул на руке вес тяжёлой гранаты. Потом начался показ возможностей.
Сразу же ушёл целый лоток гранат. Разумеется, взрывы произвели сильное впечатление. Оно дало вполне материальный результат в виде серебряного рубля комендору и по серебряному полтиннику подносчикам. Наследник задал ожидаемый вопрос:
– Господин капитан второго ранга, как же вы говорили, что гранаты оказывают зажигательное действие? Или это лишь на горючей мишени увидеть можно?
– Так точно, ваше императорское высочество. На кораблях с рангоутом и палубным настилом, сделанными из дерева, пожары наши гранаты устраивают отменно.
Последовал очередной вопрос:
– Как насчёт вашей картечницы?
Это тоже предвиделось. Трое матросов побежали с досками. Мишень была сделана в считаные пятнадцать минут. Российские офицеры оценили дистанцию в три с четвертью кабельтова. Поскольку Фрол Неболтай уже отбыл в распоряжение есаула Вернигоры, то на пробную стрельбу отрядили матроса Желнова. И тот не подвёл. Картечница коротко оттарабанила. Двое матросов принесли обратно доску от мишени – точнее, те два куска, что от неё остались. Стрелок ухитрился перерезать двухдюймовую доску пополам.