Никто из участников этого конгресса, который вскоре поименуют Берлинским, не знал, насколько сильный толчок получила история. Разумеется, никто и представления не имел, что она вообще могла сдвинуться с намеченного пути. Мы с вами, читатели, это, понятно, знаем, но ни за что не расскажем никому из тех, кто был там, в Берлине.
В станице Мечётинской произошло событие, или даже СОБЫТИЕ. По масштабам оно было бы впору и уездному городу.
В дом весьма уважаемого старого казака Андропа Неболтая пришло с почтальоном громадное письмо, точнее, это был громадный конверт. Разумеется, служивому поднесли рюмочку.
Вскрыл конверт с помощью старого турецкого кинжала лично хозяин дома. В нём были, как и ожидалось, БУМАГИ.
Сбежалось всё население дома, в первую голову внуки от среднего сына, но от них не отстали и сноха Глафира, и жена Андропа Анфиса. Сам же средний сын Трифон чуть поотстал, будучи занят работой в сарае, но опоздание не помешало ему занять почётное место у отца. С небольшим отставанием заявилась семья старшего сына: сам Андрей Андропович, его Дарья и сыновья с дочкой.
– Батюшки! – не сдержавшись, ахнула младшая сноха, разглядевши отдельный лист с картиной. – Да то ж Тихон! – Истинный крест, он самый!
– А рядом, надо быть, жёнка его да дети…
– Знать, карандашиком рисовано, и работа тонкая.
– А вот от него письмо, мыслю.
– А ну цыть мне тут! – рявкнул хозяин дома командирским голосом. – Иван! Глаза у тебя молодые, зачитай-ка письмо вслух. А то мне очки искать долго. – Андроп Анисимович отклонился от истины: не отсутствие очков мешало ему, а недостаточная грамотность, не позволявшая читать быстро.
Старший внук исполнился важности. Правда, по уровню образованности он не сравнялся с высокоучёным дядюшкой, но отстал совсем немного; обычно мальчишку хвалили в примерно таких выражениях: «Ну, считаешь ты хорошо, почти как дядя Тихон». Малец поправил чуб, который упорно не дорастал до надлежащей длины, прокашлялся и начал:
– «Здравствуйте, мои дорогие родители, отец и матушка! Пишу я вам из далёких краёв, куда закинула меня судьбина на учёбу и на житьё с моей разлюбезнейшей Марьюшкой…»
– Эка он о своей-то выражается кудряво, – поджала губы заранее критично настроенная к невестке Анфиса.
– Тихо, мать! Дай Ваньке сказать.
– «…И спешу радостию поделиться: родила она во благополучии близнят, казачонка и девку, кои здоровеньки растут трудами Маши…»
– Ай да сношенька! Сразу двумя внуками озаботилась.
– Что здоровеньки, это на картине видно, эвон какие улыбчатые, – осмелилась вставить слово Дарья.