– Клара… – от одного имени в душе поднялась лютая злость. Даже после того, как исчезла, ты отравляешь мне жизнь. Сегодня у меня два образа слились в один. Ты и малышка Фелс. Вы даже внешне чем-то похожи.
И я сорвался.
Сорвался и предложил студентке такое, от чего у меня в штанах мигом стало тесно, а все руководство университета хлопнулось бы в обморок, если бы узнало.
И кто я после этого?
Сделав глубокую затяжку, я выдохнул дым в приоткрытое окно и, обреченно рассмеявшись, констатировал:
– Редкостный мудак.
Хотя бы потому, что даже сейчас, когда разум чист, я все равно не отпущу эту девушку. Не откажусь от возможности получить ее хотя бы на таких условиях.
И да, мне ни капли не стыдно. Впрочем, пора было одеваться и ехать в участок.
Я ведь пообещал Фелисити освободить ее долбанную сестрицу…
***
/Фелисити/
Я снова убегала от него.
Дважды в день бежать прочь от хищника – это плохой знак. Мистер Адам Браун… Негодяй, сволочь… маньяк! Он просто решил взять меня в качестве расплаты за ошибки Мел.
Мое тело, мою душу, все мое существо выворачивало наизнанку при одной мысли, что придется смиренно лечь и отдаться этой беспринципной скотине!
Ненавижу!
Эштон… Что скажет мой жених, когда узнает о потере невинности? На миг в глазах потемнело, и мне пришлось сбавить шаг.
– За что? – шепнула я, смахивая непрошеную слезу. – Почему это все происходит именно со мной?
Мел угнала машину, но в итоге рушится не ее жизнь, а моя.
И тут я, словно наяву, вновь услышала вкрадчивый голос мистера Брауна: "Есть масса других неклассических видов секса, которые меня устроят…". Воображение услужливо нарисовало предложенные им варианты.
– Нет! – выкрикнула я, хватаясь за горящие щеки и пугая бомжа в пальто и шерстяной шапке, копавшегося в мусоре неподалеку.
– Сумасшедшая! – возмущенно выдал он, взмахивая руками. – Совсем распустилась молодежь…
"Распустилась, – мысленно повторила я, – это не то слово. Докатилась. Дожила. Хотела решить вопрос и решила…"
Всю дорогу домой я прокручивала в голове разговор с профессором Брауном, невольно то и дело возвращаясь к поцелую. Это было жутко. И не только потому, что я стала бояться своего учителя в разы сильнее. Имела место и другая причина, более весомая, чем первая. Дело в том, что мои губы все еще хранили на себе вкус этого поцелуя. Словно мистер Браун прекратил его миг назад. Я все еще слышала его дыхание – горячее и шумное. Обоняние улавливало насыщенный, немного терпкий запах; так не пах ни один из моих знакомых парней. Потому что это был запах сильного, уверенного в себе мужчины, отличавший мистера Брауна от прыщавых юнцов и заносчивых идиотов, с которыми я училась.