Осознание того, зачем этот мужчина ходит передо мной полуголым, не давало дышать. Я вдруг впервые четко поняла, что он не отступит, пока не получит желаемого. И плевать на мораль, плевать на мое "не хочу".
– Проходите, мисс Томпсон, – проговорил профессор, заметив меня на пороге. – Или вы предпочитаете вместо завтрака поедать взглядом меня?
И столько самодовольства было в его словах, что я не удержалась от ответа:
– Предоставь вы мне право выбора, ноги моей не было бы в этом доме.
– Разве я не предлагал вам выбор? – заломил бровь Адам Браун. – И, к слову, я никого не держу. Вы знаете, где дверь.
– Знаю, – шепнула я, отводя взгляд и признавая тем самым, его полную и безоговорочную победу. – И не уйду.
Я ждала ответа, затаив дыхание. А в голове была единственная мысль: "Только бы он не захотел сделать это сейчас"…
Прошла, казалось, целая вечность перед тем, как профессор Браун великодушно бросил: "Ешь", и снова уставился в телевизор, прибавляя звук.
"Доброе утро всем, кто только что к нам присоединился", – радостно вещал ведущий программы, улыбаясь во весь рот.
Вот уж ни хрена не доброе. Жуткое утро. Еще пара подобных ему, и жить вовсе расхочется.
– Я не голодна. – Проглотив ком в горле, прошептала: – Мне нужна сумка. Позвонить. И еще умыться не помешало бы…
Профессор Браун повернулся ко мне, осмотрел с головы до ног и указал головой на стену напротив.
– Твоя сумка в гостиной. Ванная комната слева от входа.
Получив это разрешение, я выбежала из кухни и заперлась в ванной вместе с прихваченной по пути сумочкой. Откопала телефон и уставилась в пустой экран.
Ни единого пропущенного звонка. Меня никто не искал и даже не думал заметить мое отсутствие.
Я словно осталась одна в целом мире, где каждый сам за себя.
Подняв голову, взглянула в зеркало и печально улыбнулась бледной растрепанной девушке с огромными, припухшими от слез глазами.
Можно ли склеить себя из осколков, размером с пылинку? Можно ли вернуть то, что давно утрачено? Тягу к жизни, радость от мелочей, предвкушение будущего? Эта мысль теперь одиноко блуждала в голове, оставляя эхо пустых шагов.
Исчезни я завтра, никто и не заметит. Никто, кроме профессора Брауна, и то потому, что я ему еще "должок" не отдала. Забавным показалось еще и то, что ему, столкнувшему меня в эту пропасть, самому и пришлось вчера расхлебывать последствия.
Поборов эти невеселые мысли, я все же нашла в себе силы вернуться на кухню, чтобы попросить разрешения уехать домой.
Адам сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и допивал кофе. При виде меня он указал глазами на тарелку, где лежали тосты, глазунья и бекон, после чего произнес голосом, не терпящим возражения: