Оля молча смотрела на меня наверно целую минуту. Я продолжал неотрывно смотреть ей в глаза, мысленно заклиная согласиться. Наконец, любимая тяжело вздохнула и уступила:
— Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь — устало произнесла она — Пойду, позову Тимура. Узнаем, когда он собирается потащить меня на эту выставку фотографий. Но знай, мне совсем не хочется туда идти, я делаю это только ради тебя, потому что ты попросил. А я не могу тебе отказать, когда ты так просишь.
Она уже встала, собираясь выйти в коридор, но я поймал ее руку и поцеловал ладонь:
— Спасибо, моя хорошая. Для меня очень важно твое согласие. Уверен, ты не пожалеешь.
Девушка ничего не ответила, лишь ласково провела ладонью по моим волосам и вышла из палаты.
Через минуту она вернулась с Тимуром, и друг объявил, что нечего откладывать этот поход в долгий ящик:
— Оля, я думаю, лучше всего поехать прямо сейчас: как раз успеем все осмотреть до закрытия павильона. А потом я отвезу тебя домой и поеду на тренировку — предложил Ибрагимов.
— Отличная мысль — поддержал я его, одобрительно улыбнувшись. Но Оля мою улыбку не поддержала. Лишь молча подошла, обняла, поцеловала в щеку и также молча направилась к двери.
Я умоляюще посмотрел на Тимура, мол, теперь на тебя вся надежда. Друг серьезно кивнул, показывая, что все понял и быстро направился вслед за Ольгой.
А я, оставшись один, решил не терять времени даром и продолжил мысленную тренировку.
Ольга
Я вышла из больничной палаты в крайне усталом и апатичном настроении. Мне все было безразлично. Меня совсем не интересовало место, куда Ибрагимов меня поведет и о чем он будет со мной разговаривать. Если честно, я все больше ощущала себя роботом, у которого вот-вот сядет заряд в аккумуляторе. Неудивительно, что окружающие это заметили. И я ничуть не виню Адама, что он за меня беспокоился. Наверное, я бы тоже беспокоилась на его месте. По правде говоря, меня и саму время от времени посещала недоуменная мысль: «Что все-таки со мной произошло? Куда ушла вся радость жизни? Почему весь мир стал мне казаться таким серым и бессмысленным?» Но у меня не было ответов на эти вопросы. Да и, странное дело, волновали они меня не так уж сильно и появлялись в моей голове не так уж часто. Из-за хронической усталости, мой мозг словно заволокло туманом, и куда-то ушла вся острота восприятия действительности. Я понимала, что Адам прав, и с этим надо что-то делать, но у меня не хватало сил даже думать на эту тему, не то, что предпринимать реальные шаги.
Вот и сейчас я уступила двухстороннему натиску со стороны Адама и Тимура, лишь потому, что в нынешнем состоянии мне проще было сдаться и уступить, чем отстаивать свое мнение. Так что от предстоящего мероприятия я не ожидала ничего хорошего и шла туда без всякого энтузиазма. Тимур вскоре ко мне присоединился, и мы молча направились к выходу из больницы. Ибрагимов озабоченно и тревожно поглядывал на меня, но и это было мне безразлично. В молчании парень усадил меня в свою машину и куда-то повез. А я мысленно вернулась в начало дня.