Нейрохирурги сняли отек и снизили внутричерепное давление, а пластические хирурги, колдуя над ее лицом, восстановили поврежденные глазные ткани и скрыли синюшные шрамы. Но ярость против преступников и мягкого отношения к ним Фемиды прочно поселилась в ее душе. «Когда ты наконец начнешь работать на хороших парней?» — спрашивает она меня. Это стало рефреном в наших разговорах, а наши легкие усмешки просто маскируют существующую между нами напряженность.
Я позвонила Пай и рассказала ей о разговоре с Джоан и о своем смятении чувств в связи с делом Бриггса.
— При чем здесь чувства, Бет? — сказала она тоном, в котором неожиданно явно зазвучал ее гнев. — Не понимаю, как ты позволяешь чувствам оспаривать факты? Пятеро потерпевших и один очевидец опознали его — нападения происходили в дневное время, эти женщины могли рассмотреть его лицо, они разговаривали с ним, они же, господи, одна за другой сказали, что это он. Как ты можешь не доверять им? — Она понизила голос, и в нем появились холодные нотки. — Все, что я слышу, — это так называемая кампания Бриггса, какое-то невероятное проявление общественной поддержки Тайрона Бриггса. А скажи мне, кто воюет на стороне потерпевших? Пять женщин вынуждены были присутствовать на двух судебных разбирательствах и снова и снова повторять свои рассказы. И теперь, возможно, им предстоит снова испытать эту психическую травму, если Апелляционный суд постановит не признавать подсудимого виновным на некоем формально-юридическом основании.
Аргументы, представленные в апелляционных документах, не были формально-юридическими, но у меня не было желания спорить об этом с Пай.
— Как ты можешь отвернуться от этих жертв, Бет? — не отставала она. — Как ты могла допустить, чтобы твое эмоциональное восприятие мешало тебе руководствоваться логикой фактов?
Я стала объяснять Пай, что я как раз старалась анализировать только факты и что этот телефонный разговор был попыткой собрать в общую картину и фактические данные, и переживания другой стороны, понятные ей переживания потерпевших. Я старалась донести до нее, что мое смятение вызвано тем, что этот случай никак не раскладывается по полочкам, что обстоятельства его совсем не отчетливо черные или белые, а похожи на облако тумана, в который я надеялась проникнуть взглядом. Но Пай чувствовала себя преданной и покинутой, и мне так и не удалось достучаться до ее сознания.
По окончании разговора я долго пребывала в раздумьях о том, справедливо ли Пай обвиняет меня в том, что я позволила себе предаться эмоциям. Так ли это? Душевное волнение Джоан, конечно, передалось и мне. И настойчивые уверения Ричарда, что Тайрон невиновен, тоже подействовали на меня. А письмо Тайрона было таким чистым и исполненным такой душевной боли…