Вокруг свежего прокола легко видны следы оттого, что я недавно сама себе ставила. Побледнеют ли когда-то эти темные точки? Кажется, что я родилась с ними. Уже так привыкла к собственным рукам без единого намека на живое от укола место.
Последний бред был долгим. Волосы ужасно спутаны, глотка саднит, а глаза слипаются от усталости. Мне чудились странные картины. Незнакомые мне люди приходили в эту комнату и разговаривали со мной в тот момент, пока меня колотило на кровати, заставляло ворочаться, тяжело дышать и потеть. Будто кто-то выставил температуру в комнате до «сдохни, человечишка». Вот уж не знаю, приходил ли в те моменты Натан, но когда я проснулась, то окно в комнате было открыто, а в воздухе витал стойкий запах каких-то лекарств. Он мне что-то давал? Колол? Из-за рези в глазах я так и не смогла найти свежих проколов на коже.
Сегодня утром, как только я открыла глаза, он пришел ко мне с набором юного лаборанта.
— Зачем ты берешь у меня анализы?
Натан захлопывает крышечку непонятной пластиковой пробирки, которую еще недавно присоединял к игле.
— Кровь многое может рассказать о состоянии человека, — говорит мужчина дежурно, убирая в маленькую квадратную термосумку кровь и баночку с мочой, которую я недавно заполнила. — Тебе заметно стало лучше, Эйприл. Стоит посмотреть.
— Ты сейчас будешь проводить всякие… как это называется?
— Нет, — усмехается доктор Палмер, застегивая сумку и вставая с моей кровати. На мгновение я забыла, что рука лежала на его колене, и теперь она плетью падает вниз. Я все еще испытываю слабость. — Ты же не думаешь, что у меня дома есть реактивы? Я в больницу быстро смотаюсь. Отдам это Хэйли и сразу обратно. Я очень скоро вернусь.
— И ты не боишься оставить меня в доме одну?
Он мотает головой, глядя на меня сверху вниз.
— Шесть часов бодрствования вчера, сегодня без каких либо отклонений. Не думаю, что твое состояние резко ухудшится в ближайшие двадцать минут. А потом, я уже буду дома.
Доктор быстро выходит из комнаты, ничего не говоря на прощание. Я же падаю на спину и закрываю глаза. Может еще поспать? Призраки памяти остались где-то в тех минутах, что я корчилась в бреду и полусознании. Сейчас я на удивление спокойна. Только вместе с утихающей болью проходят и вкус, и цвет вокруг. Единственное, что говорит о том, что я еще живу, так это расшатанные чувства, которые сейчас чуть притупились. Возможно, в силу недавних сильных переживаний и истерик.
Вчера я узнала — прошло всего полторы недели с моего появления в этом доме. Хотя кажется, будто это были долгие месяцы. Так часто я проваливалась в сон и просыпалась, что становится трудно различить сутки.