Подняв стакан в приветственном салюте, он улыбнулся, хотя в улыбке грусть смешалась с нерешительностью.
– Выпьем. Думаю, я должен сказать: «За нашу дочь».
«Нашу дочь». Его слова, как осколки, поразили сердце Евы. Она снова вспомнила малышку Лайне, годы мучительной потери и тоски, и ей пришлось прижать кулак к губам, чтобы сдержать всхлип. Не сейчас.
– Лайне такая красавица, правда? – не выдержала она.
– Да, да. – Грифф глубоко вздохнул. – Ты должна мне кое-что объяснить.
– Знаю. – Она поставила бокал, даже не потрудившись попробовать вино. Ее рука дрожала, и немного вина пролилось на столик. – Полагаю, теперь ты понимаешь, почему я так спешила покинуть бухту.
– Я сложил два и два, да, но понятия не имею, почему ты решила оставить меня в неведении. – Глаза Гриффа были полны гнева. – Я имел право знать, что стану отцом.
– Да, Грифф. Я знаю. Прости. – Трудно мыслить ясно под столь бдительным оком. Ева бросила взгляд на серый ковер. – Я виновата.
– Так почему ты от меня это скрыла?
Ева нервно сглотнула, зная, что оправдание не прозвучит столь же убедительно, как ей когда-то казалось.
– Помнишь дебаты в школе, когда ты выступал за аборт?
Из губ Гриффа вырвался задушенный вздох.
– Не особо. Мы часто занималась дебатами. Но только не говори мне… – Он остановился, явно потрясенный.
– Ты был таким умным и убедительным, Грифф. Четко обосновал свою позицию, подкрепил аргументами, уничтожая все доводы, которые приготовила оппозиция. Даже в школе ты уже казался блестящим адвокатом.
– Но это были просто дебаты, ради бога. – Грифф смотрел на нее в полном недоумении. – Ева, мне дали эту тему. Я не выбирал, чью сторону принять. Ты же знаешь, как работают школьные дебаты.
– Да, но в то время, когда я только что узнала о моей беременности, казалось, ты говоришь со мной, утверждая, что самый правильный выбор, единственный выбор – аборт.
Он сердито покачал головой:
– Я даже не могу вспомнить те проклятые дебаты, хотя, не исключено, этот аргумент чисто теоретический. Возможно, я был убедителен. Хотел, чтобы наша команда выиграла. Но ты должна понимать: это вовсе не означает, что я именно так отреагировал бы в реальной жизненной ситуации.
– Ну да, сейчас знаю, – вздохнула Ева, понимая, как это его расстраивает. – Но ты действительно звучал очень убедительно, Грифф. И я хотела оставить ребенка. По крайней мере, хотела, чтобы он родился. Я испугалась, если скажу, что беременна, ты, возможно, захочешь, чтобы я избавилась от него, и я не смогу отстоять собственное мнение.
Она ожидала, что Грифф возразит, но в его глазах было столько тревоги, что ей стало трудно дышать.