Теперь она потянулась к нему. Он потерял цвет от снега, моря и солнца. Ева могла, не опасаясь, провести пальцем по гладким кончикам, которые когда-то были заостренными ветвями.
Грифф поднял бровь:
– Сувенир?
– Может быть. У меня целая коллекция камней и ракушек, которые я находила на разных пляжах по всему миру.
– И ты хранишь все в Париже?
– Да.
Он задумчиво кивнул:
– Уверен, тебе нравится жить в таком красивом городе.
– Да. Там замечательно. – Говорить о Париже просто. Еве внезапно захотелось оправдать собственный выбор жить за границей. – Там столько всего прекрасного. Восхитительная архитектура, сады и парки, еда.
– О боже мой, французская еда! – Грифф с преувеличенным стоном потер живот. – И не просто еда в ресторанах. А эти удивительные рынки.
– Да, горы грибов осенью. Вкусные ягоды весной и летом, лавандовый мед.
– Не говоря уже о фуа-гра.
Она посмеялась над его энтузиазмом, вспоминая, как он еще со школы был одержим едой.
– У Парижа еще один бонус – не нужна машина, – добавила она. – И я обожаю цветы. Можно купить красивый букет всего за три евро!
– Похоже, ты полностью адаптировалась к городской жизни.
– Ну да. В таком городе, как Париж, одиночество невозможно, даже если сидишь в баре один.
Грифф бросил на нее вопросительный взгляд.
– Ты часто бываешь одна?
Ева поморщилась, поняв, что угодила в ловушку. Но печальная правда заключалась в том, что с тех пор, как Василий ее бросил, она проводила в уединении больше времени, чем хотела бы.
Правда, признаваться в этом совершенно ни к чему.
– Не так уж часто, – увильнула она. – Тем не менее мне нравится находиться одной в любой момент, если захочу.
– И это понятно, – легко согласился Грифф.
– А что насчет твоей жизни в Брисбене? – Ей очень хотелось сменить тему. – Ты рад, что переехал в большой город?
– Ну да, не могу жаловаться. Я живу в пригороде, в предгорьях горы Кутта. Это совсем рядом с городом, так что почти не трачу времени на дорогу, зато поблизости множество пешеходных дорожек. Словом, я взял лучшее из обоих миров.
Прозвучало довольно заманчиво. Несмотря на любовь к Парижу, Ева скучала по Австралии. Не раз жаждала почувствовать запах эвкалиптов или увидеть, как на фоне ясного голубого неба распускаются ярко-желтые акации, мечтала попробовать первый сочный манго в самом начале лета.
Они замолчали. Ева больше не чувствовала себя не в своей тарелке, как раньше. Она знала, что мечтать было глупо, но ей казалось, что она могла бы провести весь уик-энд, разговаривая с Гриффом, узнавая его заново.
Немного поколебавшись, она сказала: