Теперь, когда он повернул на подъездную дорожку, Ева едва помнила, как дышать. Она не успела разобраться с мыслями в голове, как Грифф вышел из машины, открыл ей дверь и помог выбраться, поддерживая за локоть.
Она пробормотала в ответ слова благодарности, и больше они не разговаривали. Ее сердце билось как безумное, а кожа горела от его прикосновения.
Ева чувствовала такое же возбуждение, как тогда, будучи подростком. Неужели это химия между ними? Может быть, он поцелует ее?
О боже! Она так надеялась, что поцелует. Отчаянно надеялась, заглушив внутренний голос, кричавший об опасности.
Когда они вошли, в коридоре зажегся свет. Грифф неподвижно наблюдал за ней. Она почувствовала, как он напряжен, и осталась на месте, едва осмеливаясь дышать.
Грифф тоже не двигался.
Несмотря на затянувшееся молчание, они стали ближе, будто между ними протянулась невидимая нить. Грифф прошептал: «Ева» и прикоснулся к ней.
Но в этот момент зазвонил телефон. Грифф выругался.
– Я должен ответить, – сказал он с мрачным видом, доставая трубку из кармана.
Колени ослабели, сердце билось изо всех сил. Ева оперлась на стену. Как зачарованная, слушала разговор Гриффа. Лицо его помрачнело.
– Клиентка в ужасном состоянии, – сообщил он, закончив разговор. – Она может причинить себе вред. Я должен ехать.
Ева кивнула:
– Конечно.
Грифф выглядел очень расстроенным, как, впрочем, и она. Они так сблизились, нарушая правила осторожности. Теперь здравый смысл взял верх.
– Желаю спокойной ночи, – вздохнул Грифф. – Не знаю, когда вернусь.
– Увидимся, когда вернешься. Удачи во всем.
– Спасибо. – Ему удалось слегка улыбнуться. Дверь за ним захлопнулась. Ева надеялась, что с его клиентом все обойдется. Она не могла не пожалеть Гриффа. У него выдался сложный день, и только небеса знают, как пройдет эта ночь и с чем он столкнется утром.
Себя она тоже жалела. Важный драгоценный момент был упущен, возможно, навсегда.
Следующие две недели Грифф был занят. Несколько дней возвращался только к ночи. Иногда просил Еву составить ему компанию за ужином в городе.
Она полагала, что он уже осознал свою ошибку. Что ж, это к лучшему. Ей следует благодарить его работу за то, что им помешала.
Когда он ужинал дома, они вели приятные беседы. Время от времени смеялись над забавными воспоминаниями. Их разговоры стали глубже, затрагивали философию, политику и настоящее время. Однако любая близость оставалась под запретом.
Ева усердно выполняла комплекс упражнений, постепенно становясь вновь сильной и гибкой, даже начала верить, что вернется в балет. Несомненно, ей предстоят месяцы тренировок, но она привыкла работать на пути к сложной цели. Насколько она могла судить, у Гриффа такой же взгляд на жизнь.