Дон совершает паломничество в подземелье, когда чувствует упадок сил. Собственно, с тех пор, как Вито вернулся домой, не проходит и недели, чтобы Счастливчик не навестил Печать. Иногда я думаю, что Мастер совершил ошибку, отдав сына на воспитание в тогда еще молодой и амбициозный дом Токугава… Но - что сделано, то сделано.
Внизу царит мертвенный холод, лучи солнца никогда не касались этих стен. И темнота: вампиры не нуждаются в освещении. Мне же приходится ориентироваться по выдолбленным прямо в стенах знакам, на ощупь. Лестница, закручиваясь спиралью внутри цельной скалы, так узка, что я касаюсь обеих стен кончиками пальцев, считывая дорогу.
Знаки оставил не я. Замку несколько тысяч лет, и не всегда им владели вампиры. Он пережил бессчетное количество осад, имел крепкие стены и высокие оборонительные башни, а в пещерах под островом располагались обширные доки. Сейчас там находились всего три яхты: пятидесятиметровая красавица из красного дерева самого Лучано, суперсовременная стеклопластиковая посудина Вито и мой маленький катер.
Крипта, в которой хранится Печать, распологалась еще глубже. Нельзя, чтобы эманации достигали поверхности: сила её, чуждая нашему миру, меняет всё, чего касается.
Спустившись до самого основания лестницы, я заметил легкие отблески пламени. Дон зажег факелы.
Лучано был в восторге от Голливудских кинокартин о вампирах. Даже приглашал Белу Лугоши, одного из главных исполнителей ролей вампиров в кино - похвастаться подземельями.
Мастер знал толк в спецэффектах: огни факелов, отражаясь в зеркально отполированном камне пола, создавали впечатление бездонной пустоты с призрачными отблесками в глубине…
Печати я не чувствовал: очевидно, Лучано уже спрятал свое сокровище. Услышав смешок - будто на пол уронили горсть риса - я огляделся. Вампир отделился от стены и стал видим. Дон обожает такие игры.
Сделав вид, что он застал меня врасплох, я вздрогнул. Пусть старику будет приятно.
Дон, устроившись в каменном кресле с плюшевыми подушками, спросил:
- Как ты считаешь, Джованни, я слишком жесток? - как будто мы всего лишь в его рабочем кабинете, и продолжаем вчерашний спор о Вито.
После долгого спуска ноги гудели, и я позволил себе присесть на ступени подле его трона.
- Пропасть в отношениях отцов и детей существовала всегда, дон Фортунато.
- Наш Господь… - дон кивнул и поджал губы. - Он ведь изгнал своих детей из Земли Обетованной. Из дома, который изначально создал для них.
- Все дети рано или поздно покидают родительское гнездо.
- Хочешь сказать, я не переживаю ничего нового, от самого Сотворения Мира?