Вспомнился наш домик. Тот самый, в котором я выросла у дедушки с бабушкой. Три комнатки, удобства на улице. Летняя кухня, огород, виноградник, беседка.
Дедушка в сером саржевом кимоно сидит за низким столиком. Перед ним - тонкая рисовая бумага. Одним росчерком беличьей кисточки, едва касаясь листа, он пишет моё имя. Два иероглифа: «прежде всего, красота…»
- Эй, ты чего зависла?
Я моргнула, отвела взгляд от панорамы за широким, во всю стену, окном.
- Нерпивычно. Я выросла в предгорьях: степь, затем яблоневые сады на холмах, за ними - заснеженные вершины… Здесь не так.
- Домой хочешь?
Я дернула плечом. Какая разница, чего я хочу?
- Пойду в ванну. Слушай… - я замялась. - У меня из одежды - только то, что на себе. У тебя стиралка есть?
Штаны пропитались кровью, куртка - грязью, на майку вообще лучше не смотреть.
- Твои обноски реабилитации не подлежат. Выброси всё. Я тебе что-нибудь подыщу.
- Ух ты! На довольствие, стало быть, определяешь? А паек? - он не поддался. Только голову опустил и, по-моему, посчитал до десяти.
- Иди уже, замарашка.
- На себя посмотри.
…Не отказала себе в удовольствии понежиться в ванне. С пеной, лосьоном, пахнущим сиренью, и морской солью. Погрузившись в горячую воду по самую шею, поняла, насколько чудесно это забытое ощущение.
В стае мылись, как придется: в речке, на колонке, из-под шланга... Зиму проводили на море - в тепле, но без комфорта. Точнее, это мне было неуютно спать на земле, есть из походной миски и мыться холодной водой. Марико, помниться, ради меня даже перешла на горячее питание: по вечерам мы разводили костер, что-нибудь варили в котелке или жарили на вертеле… В зависимости от добычи. У оборотней почти никогда не бывало денег, всё нужное доставалось охотой, обменом или шабашкой по случаю.
Я год не спала в постели, на простынях. И не принимала горячую ванну. Закрыв глаза, лежа в ароматной пене, чувствовала, как уходит усталость, мышцы расслабляются, а кожа наполняется влагой. Да, к хорошему привыкаешь быстро. Правильно сказал Тристан: замарашка. Золушки из меня не выйдет, разве что какая-нибудь сиротка - Марыся.
На кровати ждала шелковая пижама. Черная. Мой новый друг, я смотрю, не отличается фантазией в выборе цветов.
…Штаны пришлось затянуть поясом, чтобы не спадали, а куртка сделана, как кимоно. Дедушка носил кимоно, саржевые или бумазейные - летом, простеганные сашико - зимой. Никодим носил халат пао или рубашку ханьфу… А вот Яррист предпочитал белоснежные сорочки из сидхейского хлопка - того, который чуть царапает кончики пальцев. И костюмы вампирских брэндов: Манчини, Борджа или Сфорца. Это когда вылезал из своего любимого камуфляжа.