Войдут санитары «Скорой помощи», и горничная встретит их с облегчением, беспокойство исчезнет из ее глаз, потому что при виде белых халатов всегда оживает надежда — все будет хорошо. Разумеется, так выходит не всегда — я-то знаю получше многих других. Один из санитаров отодвинет мебель, второй наденет мне на лицо маленькую кислородную маску. Резинки будут соскакивать с ушей, и медики засуетятся. Меня пристегнут к каталке, накроют синим одеялом, и немка в сотый раз спросит:
«Как вы, Флоренс? Вам еще что-нибудь нужно?»
На улице холод будет пощипывать нос и уши, а глаза начнут слезиться.
«Скоро мы вас довезем, Фло, держитесь, Фло», — будут повторять санитары, и я не стану возмущаться их фамильярностью, потому что у них добрые глаза.
Они поднимут меня и понесут по ступенькам крыльца, и в это мгновение я увижу наши корпуса, тонущие в жидких чернилах ночи, и огоньки жизней других людей, и мне покажется, что я лечу.
И я почувствую себя легкой, как перышко.
Флоренс
В пятницу играли в бинго. Элси заставила меня пойти под предлогом, что мне полезно, но я знала — это только потому, что в прошлый раз никто не выиграл, и вручение приза перенесли.
— У тебя всего месяц, чтобы создать хорошее впечатление, — без обиняков заявила подруга. На мой взгляд, безо всякой необходимости. — Отчего бы не начать сегодня?
Вот так мы и оказались в углу общей гостиной, глядя, как вокруг все силятся расслышать номера. Жильцы сидели, положив ноги на пуфики, с широко раскрытыми ртами глядя на картонки с номерами и гадая, что полагается делать. Мисс Биссель нигде не было видно; вынимать шарики от пинг-понга досталось ее заместительнице.
Мисс Амброуз подняла шарик.
— Двадцать два! — прокричала она.
Все закрякали.
— Простите? — не поняла мисс Амброуз.
— Уточки! — крикнул кто-то.
Мисс Амброуз подняла новый шарик:
— Номер одиннадцать!
Естественно, все засвистели.
Мисс Амброуз поглядела на шарик:
— Что это значит?
— Это язык старости, — не утерпела я. — Вроде «кладовки» и «радиолы».
— И как прикажете на нем разговаривать? — Мисс Амброуз затеребила сережку. — Мне-то всего тридцать с небольшим!
Все уставились на мисс Амброуз, и я уже открыла рот, но Элси многозначительно поглядела на меня, приподняв бровь.
— Не успеете оглянуться, как научитесь, — сказала я, передумав. — Это как проснуться в другой стране.
Мисс Амброуз вытянула новый шарик для пинг-понга. На этот раз попалась двойка.
— Полагаю, это одна уточка? — уточнила она.
— Видите, вы уже совсем освоились!
Мисс Амброуз бросила теребить сережку и кашлянула.
Мы не просидели и десяти минут, а мысли начали разбредаться. Я ничего не могу с собой поделать — они очень часто уходят гулять без меня и, прежде чем я спохвачусь, уже убегают на несколько миль. Не могу точно сказать, когда это началось. Элси предлагает думать о мыслях как о бабочках, но я не могу подавить беспокойство. Я никогда раньше такой не была. Ведь если ты не хозяйка своей голове, то чему ты вообще хозяйка? Мисс Амброуз говорит, это бывает не только с пожилыми, а еще и от депрессии. Видно, подчас жизнь невыносимо горька, и единственная часть тебя, которой удается сбежать от реальности, — это разум.