Человек избегает подлинной вины, однако он может имитировать некоторые ее этапы – например, раскаяние, искупление. Он показывает и другим, и часто самому себе, что не снимает с себя ответственности, и тем самым защищается от того, чтобы ее нести.
В невротической вине второго типа – например, в описанном раньше «гоголевском» случае – подлинной вины нет. Человек пытается, но не может до нее «дотянуться». А здесь подлинная вина есть, но она не допускается до полного осознания.
Поскольку человек переходит к самообвинениям, он внутренне раздваивается, разделяется надвое, на обвинителя и обвиняемого. Задача первого – ругать и винить, а не помогать изменению второго. «Критика» обвинителя изначально разрушительна. Обвиняемый, погруженный в эти пустые слова, ощущает себя лишь «плохим» – тем, от кого ничего не требуют и кому ничего не позволено, кроме как снова и снова признавать свою «плохость». Происходит серьезный внутренний конфликт, который не имеет разрешения. Простить себя, плохого, невозможно, поскольку что-то менять нельзя: опасно.
В таких переживаниях нет решимости. Более того, человек становится уязвимым для внешней критики в свой адрес, ведь она возвращает его к пониманию того, что одних самообвинений недостаточно.
Люди с такой невротической виной обращаются к психологу не так часто: втайне они опасаются, что это повлечет за собой вскрытие подлинной вины. Если кто-то из них все же решается работать со своими переживаниями, то нередко пытается манипулировать специалистом, надеясь в глубине души на «оправдательный приговор» из уст психолога. Чтобы не поддаваться самообману вместе с клиентом, специалисту приходится быть очень внимательным.
Подлинная вина не уйдет просто так: она будет требовать тех изменений, которые возможны в конкретной ситуации, даже если их непросто осуществить.
Самообвинения как сливной канал: четвертый тип невротической вины
Самообвинения могут защищать нас и от многих других чувств. Как правило, это острые негативные переживания: гнев, стыд и другие. Если у человека нет возможности их преодолеть, облегчить, куда-то выплеснуть, он чувствует ужасную тревогу и отчаяние. Иногда накал страстей достигает такой силы, что он оказывается на грани суицида.
Что остается делать? Человек может направить негативную энергию на кого-то из близких или посторонних людей, «подвернувшихся» под руку. Но если такой путь неприемлем или невозможен, энергия обращается на себя. Она воплощается в самоедстве и самообвинениях.
Самообвинения становятся тем «сливным каналом», куда можно «направить» многие мучительные переживания, разрывающие человека изнутри. Когда он уничижает, бичует себя, ему, как ни странно, становится легче.