- Ну как, березка красивая?
- Класивая!
- А елочка нравится?
- Нлавится!
Все дети у Томы разговаривают, только Леночка, тщедушный такой комарик, ни «да» ни «нет» не скажет. Хнычет, хнычет… «Леночка, что у тебя болит?- Молчит кроха. Тома не сомневалась: не умеет говорить. Однажды вывела ее к отцу, а Лена как залопочет да так ясно, отчетливо! Тома присела перед ней на корточки: «Леночка, ты ли это!» Отец смеется, доволен. Рассказал: дома все стихи и песенки ясельные повторяет, но стоит только зайти чужому, и замкнется, слова у нее не выманишь. Разговорилась Леночка при Томе и с того дня перестала быть в яслях молчуньей.
Ясли круглосуточные, но многих детей родители по вечерам забирают. Остальных Тома укладывает спать. И любит она своих «круглосуточных» больше, может быть, потому, что ночью не спит из-за них, спящих на горшки сажает, губами касается лба и пугается страшно, если у кого-нибудь ей померещится жар…
Тома вышла на звонок, открыла дверь, но тут же поспешно взялась за ручку: перед ней стоял Виктор Волков. Не посторонилась. Смотрела, не понимая, как и зачем он здесь очутился, не собиралась его впускать.
- Миледи не меня ждала?
Он легко отстранил ее и вошел.
- Сюда нельзя, - предупредила его движение Тома. - Я на работе. Давай поворачивай.
С тонкой своей усмешечкой Волков подошел к вешалке, снял с себя, встряхнул, чтобы складки разгладились, и аккуратно повесил плащ.
- Уходи сейчас же! - потребовала Тома.
Волков не отводил от ее лица своего пристального насмешливого взгляда.
Тома демонстративно распахнула дверь. Придерживала рукой, чтобы сквозняком не захлопнуло.
- Я жду, Волк.
- Не крутите мне руки, миледи.
- Я на работе.
- А для меня не найдется работенки?
Тома смерила его взглядом - новые расклешенные книзу брючки, светло-голубая сорочка, вязаный жилет. Бросила с вызовом:
- Есть работа! Горшки мыть.
Он не спеша вынул запонки из манжет, аккуратно закатал рукава.
- Я готов.
Тома с силой толкнула дверь, щелкнул замок.
«Ну я тебе покажу, - подумала она. - Я тебе покажу!» - И повела его в ванную.
Волков посмотрел на горшки, усмехнулся и принялся перемывать их. Тома ушла к детям. Вернулась - он все еще мыл под краном горшки. Тщательно вымыл руки, долго вытирал серединой полотенца.
- Что прикажете дальше?
- На горшки сажать.
Он пошел за ней в спальню, понес горшки. Потянулся к ребенку, но Тома в последнее мгновение выхватила из его рук горшок.
- Тома… - Он никогда не называл ее по имени- все «миледи» да «миледи», в третьем лице, и она удивленно посмотрела на него. - Я осторожно, Тома… Я тебя прошу.