Дверь в квартиру была открыта, и Вадим испугался, что опоздал. Но в коридор донесся голос Николая Николаевича, Вадим разобрал слова: «…будущее …в себе беречь»,- и поспешил в комнату. Она была заполнена людьми. Курсанты из школы милиции, преподаватели и свои, родственники, собрались здесь. Было душно, несмотря на открытое окно крепко пахло куревом, и Вадим подумал, что не надо было пускать к больному всех этих людей. Максимов лежал в постели, плечи и голова приподняты грудой подушек, лицо странно румяное, будто он обгорел на солнце. В ногах у него примостилась Аленка, посеревшая, измученная.
Максимов заметил Вадима, сказал громко: «Явился!»- и все обернулись к двери. Курсанты раздвинулись, давая ему пройти. Максимов заторопил их:
- Да вы идите, идите, товарищи. Аленка, проводи. Всех проводи.
Курсанты задвигались, один начал было: «Поправляйтесь, Николай…»
Максимов перебил:
- Да, да, идите.
И когда они вышли, усмехнулся!
- До конца соблюдают…- Взглянул на возвратившуюся Аленку, сказал раздраженно: - Дайте мне, наконец, возможность побыть без публики. Всё уходите, оставьте нас вдвоем!
Аленка выбежала, опустив голову. За ней, недоуменно переглядываясь, потянулись родственники. Дольше всех задержались в комнате жена Максимова, Вера Петровна Шевченко и еще одна, незнакомая Вадиму, женщина с лицом сочувственно-просветленнымым и горестным. «Зачем ее пустили к нему?»-подосадовал Вадим, испытывая безотчетную неприязнь к этой женщине.
Он придвинул стул вплотную к кровати, сел.
Максимов сказал раздельно:
- Я просил оставить нас.- Подождал пока женщины удалились.-Закрой дверь. Плотнее! Не могут понять, что я…- Он замолчал, не договорив. Вгляделся в лицо Вадима - светлые глаза его были еще остры и зорки. С неожиданной страстью воскликнул : - Вольно, Вадим! - и голос его, хриповатый обычно, зазвенел на самом высоком пределе.- Уходить больно! На любые муки… Режьте, кромсайте, только продлите!..- он замолчал, сердито моргнул и заговорил приглушенней: - Приходят люди - говорю, говорю… Никогда не говорил так много. Я тебя поучал?.. А ведь вот - поучать стал. Заглянул за грань-и уже мудрец… Слова! Ничего другого… Спешу - успеть бы! Что успеть?.. Мне еще бы три года… Год! Один год, но не так,.. Максимку бы,,. - и пере-бил себя: - Не о том говорю. Ты понять должен: мне уйти будет легче, если мое дело… Помоги сесть.
- Не надо, Николай Николаевич.- Вадим попытался его удержать.- Нельзя.
Максимов схватил его руки, прохрипел:
- И ты… как все… До конца: можно, нельзя… Помоги!
Вадим приподнял одной рукой легкое тело учителя, другой поправил, взбил подушки.