- Мне кажется, тебе не мешает умыться,- сказала Люда, рассматривая девочку.
Девочка неделю не ночевала дома. Было ей лет десять, миловидная, насупленная. Косится то на Люду, то на пожилую женщину в очках, общественную дежурную, которая сидит в углу комнаты за отдельным столом, пишет что-то. Люда повела девочку в переднюю, дала чистое полотенце, мыло. Девочка мылась тщательно, несколько раз намыливала лицо и шею, долго, до красноты, растирала их полотенцем.
- Вот, оказывается, ты какая!
- Какая?
- Красивая.
В комнате Люда достала из стола гребешок. Девочка сунула его в спутанные волосы, рванула их, тихонько ойкнула и с непонятной злостью снова дернула, рванула волосы.
- Разве так можно, Света!
Люда забрала у нее гребень и начала осторожно, как-то очень нежно, любовно распутывать узелки.
Пришел Семен, присел рядом. Сказал девочке:
- Где-то мы с тобой уже встречались, курносая.
Девочка отвернулась.
- Из интерната убегала, верно?
Девочка не ответила.
- Что у тебя?- спросила Люда и сделала знак Семену, чтобы он оставил девочку в покое. Пусть освоится.
- Хорошего мало. Малышка-то наша тю-тю!.. Я сейчас из больницы. Санитарка ее опознала. Явилась мать, забрала.
Люда положила гребешок на стол, забыла о Свете.
- Словом, все напрасно,- огорченно проговорил Семен.- Обидно, черт. Такая девчонка справная за три дня стала!
- Не будете больше детей красть,- сказала Люда, но было заметно, ей тоже жаль, что кража не состоялась.
- Будем,- сказал Семен.
- Они украли ребенка? - округлив глаза за толстыми стеклами очков, спросила общественница.
- А что было делать?- Семен подсел к женщине. Он был словоохотлив и рад слушателю.- Соседи позвонили: девочке год, а ест один хлеб. Отца никакого, мать пьянствует. Гибнет ребенок. Куда деть такую маленькую? В детприемник не берут из-за возраста, отправляют в детскую больницу. Но там надо оформлять как подкидыша. А ее нельзя, у нее мать. Вот мы и сговорились с соседями. Они позвонили, когда мать ушла, мы приехали на машине, схватили девчонку. Вцепилась в меня, дрожит вся. Никогда улицы, людей, машины не видела. А грязнющая!.. Привезли мы ее в детскую комнату, наврали фамилию, оформили, как подкидыша. Я позавчера у нее в больнице был - чистенькая, сытенькая, смеется! Прихожу сегодня - нет девочки.- Семен снова пересел к Люде.- Я эту мамашу видел сейчас, Людмила Георгиевна. Предупредил: если в таком виде еще хоть раз застанем ребенка, лишим ее родительских прав. Верно?
- Верно, Сеня. А она что?
- Плачет, кается, клянется…
Люда с удовлетворением отметила про себя это «мы», стоящее за каждым словом Семена, с грустью подумала о том, что Сеня скоро покинет детскую ком-нату - уйдет в армию, а вслед за ним и Алеша уйдет, главных своих помощников она лишится. Заметила и острое любопытство к рассказу Семена девочки-беглянки, ее напряженный мыслью лобик и подумала, что надо хорошо разобраться в этой девочке, пусть почаще заглядывает в детскую комнату по собственному почину, надо ей и поручение какое-то дать.