Мысль о том, что я буду смотреть, как её кожа становится розовой, о том, как буду слушать её рыдания и мольбу, заставляет мой член вдавиться в ширинку. Я хватаю её за бёдра и одним рывком прижимаю её задницу к своей эрекции.
— Не оборачивайся. Не пытайся снова посмотреть на меня.
Она, собравшись, продолжает смотреть на стену и притворяться, что ей не страшно. Но я практически слышу, как гулко бухает в груди её сердце. Этот звук — музыка для моих ушей. Но мне не нужна бравада. Мне нужны слёзы. Мне нужны крики.
Я хватаю её за волосы и дёргаю назад.
— Я собираюсь причинить тебе боль, милая. — Я чуть касаюсь зубами нежной кожи на её горле. — Ты будешь умолять меня остановиться, но я не сделаю этого.
Я скручиваю её волосы в небрежный пучок, и она резко вздрагивает. Легонько поцеловав её подбородок и проведя пальцем по её шраму на спине, я отворачиваюсь.
Я расстёгиваю свой ремень и вытаскиваю его из петель на джинсах.
— Ты будешь рыдать для меня, Эви, — мурлычу я и замахиваюсь ремнём.
В ту же секунду, когда он касается её кожи, из меня чуть не вырывается стон. Это не БДСМ, не какое-нибудь дерьмо для неженок. Здесь нет правил и нет стоп-слов. Мне не нужно её добровольное подчинение. Нет, я хочу вытащить из неё всё, чтобы она кричала и плакала. Мне нужна полная власть над ней, и пока она здесь, в этой комнате, вместе со мной, я хочу владеть ею, её телом и её душой.
Когда ремень обжигает спину Эви, она даже не вздрагивает, из неё не вылетает ни звука. Я ударяю ещё сильнее, и снова не дёргается ни один её мускул. Сжав челюсти, я бью с ещё большей силой — ещё чуть-чуть и прольётся кровь. Но опять никакой реакции. Та часть меня, что жаждет власти, рычит, чтобы я сломал её, даже если мне придётся бить до тех пор, пока из неё не вытечет вся кровь.
Глава 5
Эви
— Ты будешь умолять меня остановиться, но я не стану, — рычит он в мою шею.
Его грубый голос и утончённый британский акцент превращают эту угрозу в нечто прекрасное. Я стараюсь дышать, изо всех сил пытаясь подавить желание закричать. Из-за внезапной тишины моё лихорадочное сердце начинает биться ещё сильнее, и меня охватывает паника. Повинуясь инстинкту, я дёргаю за ремни, и жёсткая кожа врезается в моё тело.
Я напоминаю себе, зачем делаю всё это, и вызываю воспоминания о ней.
На Ханне дорогое красное платье. Новые украшения. Она улыбается мне, её глаза блестят.
— Ты можешь удивиться, но я получила повышение.
И что за повышение может получить проститутка? Обдумывая варианты, я тяжело сглатываю.
— Эвелин, я буду зарабатывать пять тысяч долларов за одну ночь. За ночь! И к тому же те мужчины, к которым я получу доступ, они… — она усмехается, — настоящие грешники.