Вложив в удар всю свою силу, я всаживаю нож в его массивную шею. Глаза Винни широко распахиваются. Его рот открывается и закрывается, как у выброшенной на берег рыбы. Стоило мне вытащить тупое лезвие из его горла, как кровь фонтаном начинает брызгать из раны во все стороны, замарав стену неподалёку. Винни в панике хватается за шею, чтобы остановить кровотечение, но я только что разорвал его ярёмную вену, и теперь кровь, которая продолжает сочиться сквозь его пальцы, никак не остановить. Я наблюдаю, как красная жидкость стекает по его предплечьям, и чувствую удовлетворение. Когда я отпускаю его волосы, Джонти быстрым движением руки успевает отодвинуть миску с чипсами до того, как на её место падает искажённое лицо Винни.
Наблюдая, как он дёргается на столе, я беру салфетку и стираю кровь со своих рук. За всё это время Джонти даже не шелохнулся — он просто сидит и ест чипсы Винни.
Щека Винни прижимается к столешнице, его лицо побледнело, а в широко распахнутых глазах застыл страх. Это его последние секунды. Я опускаюсь на корточки рядом с ним и улыбаюсь.
— Видишь, Винни, какой я добрый. Я убил тебя почти быстро.
Винни делает два судорожных вздоха и затихает. Я бросаю скомканную салфетку рядом с ним и поворачиваюсь в сторону выхода.
— Распорядись, чтобы это дерьмо убрали, а затем найди Лидию! — говорю я, собираясь вступить на тропу войны, чёрт побери.
Глава 9
Эви
Я паркую машину рядом с жилищным комплексом, в котором живёт Эзра, выключаю двигатель и жду. Я жду, когда он вернётся домой, потому что мне необходимо увидеть его.
Он вылезает из своего автомобиля и обходит лестницу. К нему подходит рыжая женщина в слишком обтягивающем белом платье. Я наблюдаю, как он хватает её за талию и прижимает к припаркованной на обочине машине. Он целует её так, как обычно мужчины целуют своих женщин в кино, а потом берёт её за руку и тянет за собой по ступенькам вверх. Моё сердце гулко отстукивает удары — я ревную. И очень живо представляю себе, как она хихикает в этот момент. Она одета во всё белое. Выдаёт себя за невинную, хотя то, как она виляет бёдрами, и отсутствие нижнего белья говорят о том, что это далеко не так. Я мысленно отсчитываю сто двадцать секунд: именно столько времени требуется, чтобы в квартире Эзры загорелся свет. Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три… Я сглатываю ком в горле, потому что представлю себе, как он прижимает её к стене на лестничном пролёте, и его рука скользит вверх по её вызывающе-короткому платью. Наконец, в окнах гостиной загорается свет, а следом и в окнах спальни. Невольно я задумываюсь, хорошо ли он трахается. Хотя я не должна допускать подобных мыслей.