— Иди и купи себе другую девчонку.
— Готов поспорить, она прелестна, когда плачет, — выгибая бровь, говорит Зи, и на его губах играет усмешка.
— Тема закрыта.
— Ты забываешь, что теперь я говорю тебе, что делать, Эзра.
Я не выдерживаю, подскакиваю с кресла и тянусь к нему через стол. Схватив за горло, я дёргаю его к себе.
— Никто и никогда не будет приказывать мне, — рычу я. — Ты забыл, кто я такой. Я знаю про тебя с Мункрофтом. У меня есть доказательства. Вмешаешь в это дело меня, и тебя самого ждёт обвинение. Так что у тебя ни хрена нет. — Я выпускаю его, и он, кашляя, падает в своё кресло.
Вытащив сигарету, я поджигаю её и втягиваю в себя густой дым, сверля глазами Зи, который тоже зло смотрит на меня.
— Убьёшь меня, и станет неважно, что там у тебя есть, — говорит он. — Ты всё равно окажешься за решёткой.
Я пожимаю плечами.
— Значит, получается, что мы в тупике. Либо мы оба попадём за решётку, либо никто из нас.
Он усмехается и постукивает указательным пальцем по нижней губе.
— Тогда ничего не изменилось. Ты не можешь меня сдать, не можешь меня убить, но я могу забирать твоих девочек, Эзра. Так что сейчас, если ты продашь мне её, я дам тебе сто тысяч и оставлю в покое твоих девочек… пока. Но если ты решишь быть против меня, — он вздыхает, — я начну убивать их. Одну за одной, до тех пор, пока ты не отдашь мне её.
— Почему именно её? — я пристально смотрю на него. Эви красивая, но не стоит ста тысяч.
— Потому что, как только я посмотрел на неё, у тебя на лице появилось такое выражение, словно ты хочешь убить меня, — он смеётся и самодовольно качает головой. — Я сказал, что заберу у тебя всё, Эзра. И, похоже, тебе наплевать на своих шлюх, но не на свою личную шлюху. Но не переживай, уверен, она будет думать о тебе, когда я порежу её и буду трахать, наблюдая, как она истекает кровью.
Я бью кулаком по столу. По-прежнему довольно ухмыляясь, он умолкает.
— Убирайся. Вон, — рявкаю я. — Пока я не свернул тебе на хрен шею.
Он медленно поднимается на ноги и выходит из моего офиса с таким видом, словно у него есть все время мира.
Я хватаю со стола графин и делаю внушительный глоток прямо из горла. Так больше продолжаться не может. Я был рождён не для того, чтобы покоряться, меня тошнит от одной мысли об этом и заставляет делать глупые вещи. Я бегом спускаюсь по ступенькам, сгорая от нетерпения, чтобы как можно быстрее забрать отсюда Эви. Она пристроилась на краешке барного стула, грациозно скрестив свои длинные ноги, и улыбается чему-то, что говорит ей Джонти.
Я тычу в Джонти пальцем.