— Он был здесь, — твёрдо сказал Костин.
Теперь все трое склонились над львиным следом.
— Лев? — тревожно спросил Рад. — А как же дети? Лев не тронул детей?
— Выходит, не тронул, — подтвердил невысокий пограничник. — Может быть, это был двуногий лев?
— Но льва же видели! — сказал Костин. — Почтальон при тебе рассказывал. Надо посматривать внимательней. Тут какая-то загадка. Львиный след — и невредимые дети…
— И коза, — сказал Рад. — Он даже козу не тронул, лев-то.
— Странный лев, — заключил Костин. — Поехали на заставу, — сказал он напарнику. — А ты, Рад, смотри повнимательней.
— Я убью его, — тихо сказал Рад. — Я убью льва.
Пограничники направились к своим коням. И вскоре подковы мягко застучали по зелёному лужку кордона.
Ребята проснулись почти одновременно и увидели своего старшего друга, ползающего по полу.
— Рад! — закричал Ромка. — Ты прячешься? А мы видим.
— Рад приехал! — обрадовалась Ева.
Рад медленно встал с колен.
— Кто у вас был? — спросил он.
— Никого, — сказала Ева.
И Ромка замотал головой: мол, никого не было.
— Вы хорошо помните? Не забегала в дом большая рыжая собака?
— Большая рыжая собака? — засмеялся Ромка. — Она кусается?
— Кусается, ещё как!
Ева подошла к столу и спросила Рада:
— Ты ел мясо?
Рад покачал головой.
— Значит, Ромка съел, пока я спала. У него теперь заболит живот.
— Не ел я твоего мяса! — сердито отозвался младший брат.
— Кто же съел мясо? — спросил Рад.
Все трое переглянулись.
— Может быть, коза? — высказал предположение Ромка.
Рад покосился на след, отпечатанный на чистых половицах.
— Пошли доить козу, — скомандовал он, и сразу все забыли про рыжую собаку и про съеденное мясо.
Все вышли во двор и занялись своим делом. Ева стала снимать с лошади седло, а Рад и Ромка принялись доить козу. Под белыми острыми струйками молока весело зазвенел подойник. Ромка держал козу за ошейник, а доил её Рад. За плечом у него висело ружьё.
Лесника все называли Дедом, хотя он был молодым. Эта кличка пришла с ним с черноморского флота, где он проходил срочную службу. За рассудительность, немногословность и удивительное покровительство молодёжи моряки прозвали его «Салажий дед». «Салажий» — слово чисто флотское, осталось на флоте, а «Дед» сохранилось, выжило в диких горных лесах. Дедом звали лесника товарищи по работе, пограничники, районное начальство. Рад — младший брат Марии, жены лесника, — тоже звал его Дедом.
Лесник был среднего роста, плечист, с сильно натруженными большими руками, на которых проступали голубоватые вены. Голова у Деда была брита, а брови походили на ржаные колоски. Из-под этих колосков, откуда-то из глубины, смотрели светлые глаза.