Инга не замечала софитов, не замечала любопытных, которые всегда собираются в местах киносъёмок. Их никакой мороз не разгонит. И милиции с ними одно мучение.
— Граждане, пройдите! Вы мешаете съёмкам!
— А какой фильм снимается?
— Выйдет на экран — узнаете.
— А Банионис снимается?.. Кто режиссёр? Вон тот, бородатый?
Перекрывая все голоса, в мегафон звучал усиленный в пять раз голос помрежа:
— Гражданка в белой шубе, выйдите из кадра!
Перепуганная гражданка отскочила в сторону: может быть,
этот «кадр» под током?
Нет! Инга не видела и не слышала всего, что происходило на улице перед зданием больницы. Ей казалось, что Гедра на самом деле лежит в тихой, пахнущей лекарствами палате и оттого, что она, Инга, ходит под окнами, ей легче… Какое это прекрасное чувство — знать, что близкий тебе человек рядом. Пусть даже в больнице, но он есть. Есть! Есть!
Девочке не мешала обычная суета, из которой складывается строгий порядок съёмок. Она механически делала то, что ей говорил Арунас. Начинала свой проход сначала. Снова поднимала глаза. Снова пальцем от угла отсчитывала окна, чтобы найти нужное. Снимали они дубли второй, третий. Начинали сначала. Но внутри у Инги ничего не прерывалось. Её прекрасная жизнь вдвоём с мамой продолжалась. И девочка своим удивительным чувством проникала сквозь каменные стены, сквозь время, подчиняя себе реальную жизнь.
Поглощённая своими переживаниями, Инга не заметила в толпе любопытных отца. Его мешковатое пальто и съехавший набок треух затерялись среди других пальто и шапок. Зажатый костистым стариком и девушкой, поминутно встававшей на носочки, чтобы лучше видеть, отец наблюдал за Ингой. Что происходит сейчас с дочерью? Как она очутилась здесь? Почему волнующее напряжение застыло в её глазах? А ведь когда-то он замечал у неё именно такое выражение лица! Ах да, это было ещё тогда… Инга ждала у окна, а мама не возвращалась: она часто задерживалась по службе. Девочка всматривалась в даль, стараясь как можно раньше заметить маму. Вот тогда у неё были вот так же расширены глаза, а лицо затаило в себе предчувствие встречи… Почему всё это вернулось к дочери, а к нему не возвращается?
Старик толкал его локтем. Девушка-коротышка прыгала перед глазами. А он стоял, теряясь в догадках, большой и беспомощный.
Потом он ушёл, чтобы не попасться на глаза дочери.
Ещё в толпе была старая женщина со строгими серыми глазами. Она стояла, опираясь на палку, и внимательно наблюдала за Ингой. У неё, наверное, болела нога — осколочное ранение в голень, — и она старалась посильнее опереться на палку, и пряди седых волос выбивались из-под платка и касались острых скул. О чём думала фронтовая санитарка, неотрывно глядя на девочку? Может быть, хотела помочь ей, как помогала людям на поле боя? А может быть, Инга напоминала ей маленькую Гедру?..