Блондинка, рыжая - они были одной и той же женщиной.
Своим мысленным взором я видела рыжую, нависавшую над Блэком в телестудии, все взгляды были прикованы к ней, но не смотрели по-настоящему. Они видели её задницу, её груди, её ноги, но они не видели её; она оставалась невидимой за этими вещами. Она хлопала ресницами Блэку, запускала пальцы в его волосы. Я не сумела долго наблюдать за ними. Я не хотела видеть его реакцию на неё, учитывая, как мало он в последнее время реагировал на меня.
Как и все, я едва посмотрела на неё, не считая взгляда на её тело и то, как она нависала над Блэком. Однако теперь я её видела.
Он опирался локтем на спинку, пальцы свободно висели не так далеко от лица. Мой мысленный взор сосредоточился на крае белой повязки, видневшейся прямо на его запястье.
Данной повязке к тому времени было два дня.
По крайней мере, тогда я её заметила впервые.
«Что с тобой случилось? - когда я коснулась её, он отдёрнул руку, как будто мои пальцы обожгли его кожу. - Блэк. Ты снова поранился?»
Взгляд золотых глаз сместился в сторону, когда Блэк пожал плечами. «Ерунда, док. То же, что и раньше. Ковбою удалось удачно полоснуть мечом. Такое неизбежно случается время от времени».
«Вот где ты был вчера, когда я проснулась посреди ночи?»
Золотые глаза опустели. «А где ещё мне быть?»
Боль ударила в центр моей груди.
Я смотрела, как женщина поглаживает его волосы. От карих глаз до ярко-синих - легко с помощью контактных линз. Рыжий парик сменился блондинистым. Другая одежда. Другой макияж - буквально в карикатурном количестве, чтобы сочетаться с золотым платьем, которое она надела на вечеринку Фразьера.
Бен Фразьер знал её. Он называл её Анастасия.
В студии на ней болтался кулон, подвеска, которая кружилась и маячила перед лицом Блэка. Затмеваемая видом её грудей, она была едва заметна. Какая-то часть моего разума все равно каталогизировала её, и теперь уже она затмевала все остальное.
Подвеска изображала собачью голову с остроконечными ушами и рубиновыми глазами.
Анубис.
Я смотрела, как она касается Блэка, видела, как он избегает взгляда на её блузку, смотрела, как он притворяется, будто её действия совершенно нормальны.
Я смотрела, как он притворяется, будто её не знает.
Она касалась его лица, его волос, его шеи. Она касалась его так, будто уже прикасалась к нему прежде, но не как любовница. Она касалась его так, как мать ласкает прекрасное дитя - или как человек поглаживает верную псину, к которой ощущает бесконечную привязанность.
Та боль в моей груди обострилась, на мгновение ослепив.