Обязанностей у Миколки стало меньше, но он этому не был рад. Лучше бы варил да жарил, согласен от огня не отходить, чем сидеть на одном пшенном супишке с рыбой, если она попадалась на чей-нибудь крючок.
Рыба словно куда-то исчезла из Днепра: сколько ни сиди с удочкой — не клюет, и все. Это обстоятельство, вероятно, и испортило Кесарю его боевое настроение. Он теперь помалкивал о дальнейшем путешествии, а больше ныл и жаловался:
— Рыба! Где она, эта рыба? Обезрыбел Днепр, скоро рыбьего хвоста здесь не увидишь. Понастроили разных гидростанций, негде и рыбе разгуляться...
— Так ведь образовались моря... — пробовал возразить Миколка.
— Моря! Бывали мы со своим стариком на таких морях. Какое же это море, если противоположный берег видно. И вода стоячая, непроточная...
— И в морях непроточная, — не сдавался Миколка.
— Непроточная! Сравнил! Так там же море, соленое, века существует, а тут лужа, и только. В ней рыба дохнет.
— Стерлядь разводят...
Стерлядь! Ну и придумал! Вода прокисает, а он — стерлядь...
— Чего это она прокисает?
— Говорю прокисает, значит прокисает.
— Зато пороги все затопило, судам плавать удобно, — настаивал на своем Миколка.
— Удобно! Если бы плотин не было — садись в лодку и греби до самого моря. А так попробуй проскочи через шлюзы!
— И через пороги на лодке не проскочил бы...
— Казаки-то плавали?
Кесарь был настолько тверд в своем скептицизме, что его поколебать не мог не только Миколка, но и такой фактор, как рыба. Красноперые плотицы, колючие окуни время от времени подтверждали, что не перевелось еще рыбье племя в днепровских водах.
Появление каждой рыбины на берегу Миколка радостно приветствовал, Кесарь же словно и не замечал их.
— Тоже мне рыба! — морщился он. — Да разве эта рыба? Это шарж на рыбу. Была рыба... Когда-то со стариком на Десне ловили — вот это рыба. Теперь такой нету...
Фред избегал товарищей. Если и удил, то в сторонке от них, а больше слонялся по острову. Видно, стыдился своего малодушия. Конечно, после паникерства такого трудно людям в глаза смотреть.
Он и не смотрел.
Когда Миколка сварил несоленую уху из пшена и рыбы, Фред не стал есть вместе со всеми. Ему оставили его порцию на дне котелка и ушли рыбачить. И тогда, словно нашкодивший кот, он подобрался украдкой к шалашу и по-кошачьи вылизал досуха котелок.
Фреду была по вкусу и несоленая уха. А Кесарь даже над котелком ныл:
— Какая это уха? Без соли, без вкуса... Рыбой воняет, и все. Сколько можно с такой едой протянуть на этом проклятом острове?..
Миколка в душе обижался на такое недоброжелательное отношение к острову с его именем. Но помалкивал. Возможно, и потому, что дождь окончательно размочил географическую карту и она превратилась в папье-маше. Попробуй теперь докажи, чье имя носит остров.