— Вот здесь ты будешь жить, — сказал директор, останавливаясь у одной из спален.
В просторной комнате стояло двенадцать кроватей. Возле многих из них, на новеньких тумбочках, Миколка заметил немудреное ученическое имущество. Значит, здесь уже жили.
— Жители этой спальни сейчас где-то в лесу, на прогулке, — объяснил наконец Леонид Максимович. — А вот это будет твоя кровать, твоя тумбочка. Располагайся, как дома, отдыхай, пока ребята вернутся из леса и позовут обедать.
Миколка остался один. Долго стоял неподвижно, прислушиваясь к биению собственного сердца. Вот где придется ему жить и учиться. Он подошел на цыпочках к своей тумбочке, осторожно положил свой пухлый рюкзак с вещами. Потрогал рукой постель, потом, осмелев, нажал кулаком. Ничего, мягкая, пружинистая, можно и покачаться. Заглянул в окно. За ним — поле. Оно убегало куда-то за холм, где притаился многоголосый шумный город. Он хоть и недалеко, но его будто не существует. И додумался же кто-то построить здесь школу! Как на необитаемом острове.
Он горько улыбнулся самому себе. Остров! Остров Николая Курилы. Только теперь не зеленый, а кирпичный. И тоже не нанесенный ни на одну карту...
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой рассказывается, почему Миколка очутился в школе-интернате
Сняли Миколку с его собственного острова — не спросили.
Подобно Робинзону, он навсегда распростился с одиночеством. Чуть живого нашла его мать. Остров ведь не нанесен на карту, ни координаты, ни широта, ни долгота неизвестны.
— Ну и занесло же тебя, сыночек! — сказала она, увидев у шалаша исхудавшего сына. — Вот уж наградила меня судьба ребенком!
Миколка встретил мать безразличным взглядом. Он не удивился ее появлению. Догадывался, что Кесарь разболтал о его местопребывании. Он уже примирился с тем, что путешествие их на этом закончилось, но все время его беспокоило одно: где Фред? Что с Фредом?
От встречи с матерью хорошего он не ждал. Знал: уж на сей раз она применит к нему свои многообразные антипедагогические способы воспитания. И она действительно, носясь от острова к острову по Днепру на взятом напрокат катере и заглядывая во все уголки, клялась и бахвалилась перед молчаливым мотористом, что проучит своего неразумного сына-бродягу. И чем продолжительнее были розыски, тем категоричнее становились ее угрозы.
Но увидела Миколку и сразу забыла про них. Как его бить, если одни мослаки торчат, парень и так уж наказан.
— Скорей, скорей домой!
— Никуда я не пойду! — заартачился Миколка.
И лирическое настроение с матери как рукой сняло.
— Я жду Фреда! — крикнул Миколка, увертываясь от пощечины. — Пока Фред не явится, я никуда не поеду отсюда. — И взгляд у него был колючим-колючим.