— Ну, Майя, по — крайней мере, того стоит, — жестикулируя бокалом пива, заявляет Майкл.
— Это, что еще значит? — начинаю закипать. Этот ублюдок переходит границы моего терпения.
— А то ты не понимаешь, — криво усмехнулся Гордон. Мне не раз приходилось бить его рожу, и сейчас настал этот самый момент. Пусть договорит, а потом я заткну ему в глотку его слова.
— Поясни, — глядя на него тяжелым взглядом, произношу я.
— Ребят, давайте, успокоимся. Джейсу нравится девчонка. Это его личное дело, — пытается разрядить ситуацию Донни.
— Только дурак мог променять Майли на эту… Кто она такая? — Майкл презрительно кривит губы. — Малолетка из трущоб, ни образования, ни профессии. Только ноги раздвигать и умеет. Очнись, идиот, она оберет тебя, как липку и прыгнет в следующую кровать. Ты разве не видишь, что она из себя представляет? В субботу я видел ее в этой же компании, но с приятелями Крейга и вела она себя не самым лучшим образом.
— Ты врешь сейчас. Мой водитель там был. — Я сжимаю кулаки, чудом держа себя в руках.
— Вот видишь, — насмешливо улыбается Майкл. — Ты стережешь ее, словно боишься, что стоит отвернуться, ее кто-то отымеет. Отзови свою охрану, и увидишь, что так и будет.
— Ты напросился, сученыш. — Я бросаюсь на Майкла, но меня останавливают Донни и Джони, еще один верзила из команды. Однако, успеваю разбить этому козлу нос.
— Тварь, из-за какой-то сучки, — зажимая нос, орет Майкл. Он сопротивляется, когда его выводит охрана. Все умолкают на время, поглядывая на меня с опаской. Я смотрю на Лекси. Но она даже не заметила потасовки. Марина что-то рассказывает ей, активно жестикулируя, и полностью владеет вниманием Лекси. Я не поверил Майклу, ни одному его слову, но зерно сомнения его слова заронили. Это не первый случай с подобными намеками. Парни из моей команды никак не могут смириться, что я стал проводить больше времени вне футбольного поля, реже участвую в пьяных вечеринках. Мне все время приходится защищаться, а я к этому не привык. Я — нападающий.
Лекси
Возвращение в Нью-Йорк прошло практически без моего участия. После того, как Джейс пытался устроить тройное шоу с моим участием, и чуть не задушил, мое сознание, мягко говоря, немного поехало. Я впала в ступор, в режим очередной перезагрузки. Я думала только о том, что обязана сохранить это ощущение, чтобы больше не дать Джейсону запутать меня. Моя злость была единственным щитом в борьбе с этим человеком.
Но несколько дней неравного противостояния, все-таки, сломили мою защиту. Я нуждалась в нем больше, чем ненавидела. Однако, при всем раскладе, я четко понимала, что должна остановить происходящее, должна вырваться и вспомнить свои цели и приоритеты. И когда он отпустил меня домой на пару дней, эта мысль была единственной, которая придавала мне силы улыбаться родителям и сестре, врать им, притворяться кем-то другим. Я листала свои книги и тетради, вспоминая, сколько сил и времени потратила на то, чтобы сдать все тесты на высший бал. Два года напряженной работы и зубрежки. И вот моя мечта рядом, стоит только руку протянуть и отодвинуть в сторону Доминника. Вырвать с корнем, пока он не разросся подобно раковой опухоли. В минуты тишины, когда мама и отец не устраивали мне допрос, я напряженно думала, искала выход. И когда я почти убеждала себя в том, что Джейсон для меня ничего не значит, что я его ненавижу, мое сердце пробивала резкая боль. Я сгибалась пополам и не могла дышать. Я больна. Он — инфекция, которая поедает мою душу, сердце, мою волю и индивидуальность. Меня больше нет. Я качаюсь, как маятник, от безумия ненависти до безумия страсти. От отрицания к признанию. И под утро второго дня я ломаюсь настолько, что ухожу из дома, в котором прошли мои детские годы, еле живая от дикой тоски, которая не дает мне дышать. И только упав в его объятия, я чувствую облегчение. Он гладит мои плечи и спину, прижимая к себе, а я чувствую, как заживают рубцы от срезанных крыльев под его горячими ладонями.