Скопытился, как усталая от жизни лошадь, рухнувшая наземь, так что видны стали «подошвы» ее копыт со ржавыми, будто бабушкина летовка, подковами… Дядя Витя еще рассказывал, что, когда лошадь «скопытится», у нее с копыт сбивают эти самые подковы, они еще сгодятся в хозяйстве.
И добавлял ни к селу, ни к городу:
— Если, Саня, тебе лошадь приснится, то знать, обманут тебя намедни. Держи ухо востро. Лошадь — она означает «ложь».
Дядя Витя много всего знал про сны, вот, например:
— Грибы приснились — грибиться будешь.
— Как это — грибиться? — спрашивал я.
— Тосковать, душой маяться, вот как, — рассудительно пояснял дядя Витя. — Особенно если приснился груздь — как пить дать, грусть к тебе придет.
И все это каким-то образом утверждало меня в невеселых выводах, что жизнь — гражданочка недобрая, припасено у нее для человека «всякой дряни по лопате», как говаривала бабушка.
5
На прощание мама купила мне маленький атлас мира за 1961 год, где половина Африки была бурого цвета — португальские колонии, а другая половина — зеленого (колонии английские). Ну, еще бордовые, французские, совсем немного. В считанные недели я выучил наизусть все названия стран мира, все столицы, мог хоть среди ночи ткнуть в атласе, где они находятся. Помнил на память, в какой цвет какие страны покрашены. Я почти не расставался с атласом.
Эти мои способности вызывали оторопь и восхищение соседских больших мальчишек, Пашки и Леньки Князевых, они то и дело экзаменовали меня с моим атласом в руке… На спор: ошибусь — не ошибусь? Я не ошибался. Наконец, Пашка отвешивал подзатыльник Леньке, говорил грозно: «Вот, смотри, двоечник, как детсадовец географию знает! А ты — дурак набитый, позоришь нас перед учителями».
Сам Пашка учился на пятерки, и при этом был завзятым бойцом и щеголем, по которому уже вздыхали девочки постарше: дядя Миша всерьез «накачивал» Пашку, и в свои одиннадцать лет он запросто тягал по многу раз пудовые гири, а не то так и двухпудовые, но только разок-другой, чтоб «пупок не развязался». На гирях, помню, так и значилось: «1 пуд», «2 пуда»…
Братья Князевы приняли меня в свой увлекательный мир футбола и хоккея, самодельных мин, самопалов и детских загадок, которые обожал Пашка и знал их великое множество.
— Вот тебе загадка, раз ты такой умный, — говорил Пашка, когда мы втроем усаживались на приступке Князевской избы. — Шли по улице два брата, и только они повернули за угол, как увидели три ружья. Как им поделить ружья между собой?
Я мучительно соображал, понимая, что здесь таится какой-то подвох.