Убийство в стиле «ню» (Аннин) - страница 14

Михаил Александрович был в очередной раз ошарашен. Ну и дельце ему досталось! Где же Пэн брал такое вино, спросил он Златкину.

«А ему его ученик из Парижа посылки слал, – ответила Бася Ароновна. – Марк Шагал. Там еще много всяких деликатесов было. Вкуснятина-а!».

Минкин с трудом верил словам Златкиной. Ведь, насколько он понял, отношения между Пэном и Шагалом после революции были хуже некуда. И вдруг – такое внимание к учителю со стороны ученика-эмигранта. Что произошло? Какие общие интересы появились у двух таких разных художников спустя много лет после разлуки?

И Минкин вновь стал копаться в темном прошлом.

В конце 1919 года по приглашению Марка Шагала в Витебск приехал Казимир Малевич и стал преподавать в народном художественном училище. Его радикальное реформаторство обрело в Витебске многих приверженцев. Малевич оказался еще более левым, чем сам Шагал. Он создал в училище группу «Утвердители нового искусства», сокращенно – УНОВИС. В нее вошли такие известные художники-супрематисты, как Лисицкий и Ермолаева.

Группа УНОВИС

Влияние Малевича и его сторонников на культурную жизнь Витебска росло день ото дня. Уже в начале двадцатого года группа утвердителей нового искусства стала доминировать в народном училище. Эти художники-преподаватели отказывались признавать авторитет комиссара Шагала. Между Шагалом и Малевичем разразилась настоящая война (вплоть до того, что, как тогда говорили, Шагал чуть не пристрелил Малевича из своего комиссарского мацзера).

Итог этой войны был плачевен для Шагала. В мае 1920 года комиссар отбыл в командировку, и она оказалась для него роковой. Ученики Шагала, которые в его присутствии боялись даже пикнуть, с отъездом своего учителя тут же перешли к Казимиру Малевичу. Когда Шагал вернулся в Витебск, он обнаружил, что у него не осталось ни одного ученика. Комиссар понял, что он никому не нужен в родном городе.

От обиды или назло всем, в июне 1920 года Марк Шагал слагает с себя все должности и уезжает. «Витебск, я тебя покидаю. Оставайся один со своими селедками», – бросает бывший комиссар на прощание. Сначала он едет в Москву, а оттуда – в Париж.

Марк Шагал с женой Беллой и дочерью Идой в парижской мастерской. 1927 год

И вот там-то, в Париже, будучи все еще потрясенным из-за предательства Малевича, Шагал многое переосмыслил, взглянул другими глазами на свою жизнь в искусстве. Ему открылись старые, простые истины, что место художника – у мольберта, а не на заседаниях народных комиссаров. И первый учитель, несмотря ни на что, достоин уважения и почитания.