Порой в такие моменты Марк вспоминал капитана Блада и его описание, когда тот спокойно мог расхаживать по островам Карибского бассейна в немыслимую жару в черной европейской нарядной одежде того времени и с такой же темной шляпой с плюмажем на голове, что, по словам Сабатини, говорило о прекрасном здоровье человека. Иногда юноша также вспоминал рассказы Джека Лондона о Белом Безмолвии Аляски, и о том, как люди прорывались через сотни миль сквозь смертоносную ледяную пустыню, и неоткуда было ждать помощи. Эти люди крепились и шли далее. Какие личности, и какая сила духа, и сила психологического и физического здоровья! Марка всегда поражали эти истории, которые вдохновляли его, эти люди, мотивирующие своей жизнью двигаться вперед, не смотря ни на что, и парню сразу становилось легче в самые тяжелые моменты его бытия. И тогда он лишь крепче сжимал лямки рюкзака и шел, наполняя себя энергией некогда по-настоящему сильных личностей.
Вокруг было множество магазинов с множеством людей, большое количество разных закусочных, отчего стоявший в воздухе запах еды лишь усиливался. Весь город был напитан им, и казалось, что теперь также воняет и одежда и волосы на голове, имевшие свойство легко впитывать любые сильные запахи вокруг. Примерно через полчаса ходьбы в этом парниковом аду, Марк почувствовал, что вроде бы немного привык к запаху, хотя духота стояла просто невыносимая. Он уже не раз подумал о холодном душе, представляя, как вода приятно стекала бы по всему телу, охлаждая его, но быстро отбросил эти мысли, так как они больше дразнили, нежели помогали.
Периодически парень заходил по пути в дорогие магазины или банки, чтобы охладиться, позволяя глазеть на себя охранникам-азиатам в красивых костюмах. Те лишь улыбались, отвечая на улыбку и кивок приветствия юноши, понимая причину его присутствия здесь. Никто не гнал его, не смотря на его бродяжнический вид — поношенные шорты, пыльные кеды и выцветшая футболка — и так небольшими перебежками от здания к зданию, от кондиционера к кондиционеру Марк двигался к центру. Этот путь занял у него целый час, пока он разобрался в дорогах Гонконга, петляющих, и то поднимающихся над землей мостами, то вновь спускающихся вниз, а то и ниже основной дороги тоннелями. Порой юноша упирался в тупик, и ему приходилось возвращаться на ближайшую развязку или перекресток.
Вокруг были огромные небоскребы, плотно притиснутые друг к другу или высокие холмы с пальмами и широколиственными деревьями по всему склону. Некоторые небоскребы стояли прямо на крутых склонах этих холмов, и это было очень необычно для Марка. Он мог лишь представить, как инженерам-строителям было сложно поставить коробки высоток на такую гористую поверхность, чтобы многотонная конструкция не просела и не свалилась на бок. Порой юноша задумывался обо всем, что смогло сделать человечество за тысячелетия своего существования, и проникался уважением к таким людям. Но много было и того, что человечество уничтожило, идя по пути прогресса и войн, поэтому, восторгаясь грандиозными инженерными решениями в области строительства, авиации и вообще науки, Марк все же старался не выказывать излишнего воодушевления, помня, что люди могут творить со своими жизнями и друг с другом. Эти две чаши в его разуме часто балансировали вверх-вниз, и выражение «Человек — это звучит гордо» парень воспринимал очень осторожно, без присущей ему ранее наивности.