Девушка-призрак. С портрета
— Вот хрен! — выругалась красавица фальцетом. — Как ни стараюсь двигаться осторожнее, вечно обо что-то зацеплюсь!
Стена за ней сдвинулась, будто створки старинной печи.
— Итак, Кристина Буруковская, — констатировал Кинчев. — Давно хотел познакомиться.
— И что? — вызывающе выпрямилась она. — Наденете наручники, как на Валентина?
— Вашему сводному брату никто наручников не надевал. Он, кстати, не арестован, а только задержан. До выяснения. И чтобы не мешал следствию.
— А я?
— А вы следствию поможете. — Виктор, не выпуская ее руку из своей, повлек девушку к ступеням. Она элегантным движением подобрала подол длинного платья:
— Вот уж точно! Особенно в этом одеянии.
— А где ваша повседневная одежда? Мы не в театре!
— Там, — она показала за портрет, длинные черные локоны мягко скользнули по плечам.
— Тогда не будем спешить с переодеванием.
…Вдвоем они спустились в кухню.
— Выпьем чего-нибудь?
— Согласна.
— Наливайте!
Она по-хозяйски ловко достала из навесного шкафчика бутылку вина. Из серванта — бокалы из дорогого чешского стекла.
— Я понимаю, Крис, почему вы прикидывались парнем. — Он вытащил из холодильника тонко нарезанный сыр, поставил на стол. — Но должен признать: как девица вы — намного очаровательнее. Прошу. — Галантно пододвинул ей стул. Сам сел напротив.
— И когда ж это вы меня парнем видели?
— Сегодня, на видео.
Шторы на окнах надежно заслоняли их от нежелательных свидетелей, в ярком свете пространство огромной кухни съежилось до размеров обычного человеческого жилья, где знакомо поблескивали кафель, кастрюли и целый набор кухонных ножей — от самых маленьких до весьма внушительных. Самого большого как раз и не хватало. Об этом свидетельствовала пустая прорезь в подставке.
Кинчев привычным движением выдернул из пачки сигарету и покатал ее между большим и указательным пальцами. Потом аккуратно положил назад.
Девушка насмешливо улыбнулась:
— Вы кýрите? Такой правильный мужчина… Ну, курите, если хочется.
— Хорошо, что вы не кýрите.
— Откуда вы знаете?
— Никаких запахов из вашего тайника. У меня, конечно, как у всякого профессионального курильщика, обоняние нарушено, но и Ярыжский запаха табака не любит. Он бы почувствовал.
Виктор разлил по рюмкам вино. Густое, темно-красное.