— И не проветривали?
— Зачем? У нас кондиционеры.
— Ими и обогреваетесь? Что-то я нигде не заметил радиаторов.
Ольга Ивановна расцвела от удовольствия:
— Сколько ж мы труда приложили, чтоб и было незаметно! Большинство — под полом, а некоторые замаскированы под инсталляции.
— А котельная?
— В подвале. Полностью автоматизирована.
— Однако… — он без улыбки, странно приподнял губы над кривыми зубами и пошел назад, жестом предложив пани Ольге пройти в Зеркальный зал первой. — Похоже, на первом этаже — все. Я не ошибся? Будем подниматься наверх.
— Конечно-конечно. Все, что нужно для следствия. Только вы уже там все видели.
— Ничего, лишний разок не помешает.
Ярыжская вымученно улыбнулась и не спеша направилась к лестнице, мраморное великолепие которой подчеркивало красоту ее облегающего черного бархата.
До самого верха следователь молчал. Ольга Владимировна шла спереди, на две ступеньки выше и несколько раз озабоченно оглядывалась. Войдя в зал, заговорила первой:
— Здесь у нас — старые картины. Хотите, расскажу про них?
— Спасибо, сегодня нет времени. Напротив нас, в дальней стене — что за дверь?
— На балкон…
— Запирается?
— Нет. Обычная ручка.
Похоже, вечернее великолепие бриллиантового каскада больших хрустальных люстр — многоламповых, украшенных длинными подвесками — немного ошарашило следователя. Они горели все, как на придворном празднике. Два ряда белых колонн заблистали аристократической роскошью. Словно шагнули внутрь помещения драпированные атласные шторы, ламбрекены, свисающие на шелковых шнурах кисти. Довольно большой бар в дальнем углу совсем стушевался. Картины в богатых рамах казались окнами в другой — странный — мир. Две самые большие были групповыми портретами нарядно одетых людей, другие представляли собой пейзажи и натюрморты.
Ольга Владимировна словно спохватилась:
— Да, тут уж наш Буруковский постарался. На славу! Говорит: я вам в зале устрою букет из барокко и ампира! Как, на ваш взгляд, получилось?
— Так-так… — Кинчев только искоса взглянул на нее (черное платье, черные волосы, черные глаза — в белом зале она выглядела эффектно), приоткрыл дверь и заглянул в обжитое им накануне помещение. — Значит, тут, справа — библиотека, там мы уже смотрели… Только дверь в кабинет заперта… Ну, ладно, идем дальше.
Они прошли мимо огромной старинной картины, изображавшей богатое семейство. Кинчев на ходу сказал:
— Интересные глаза у этой девушки. Кажется, она прямо на тебя смотрит.
— Это характерно для портретов кисти Муращко, — с готовностью отозвалась Ярыжская. — У каждого художника есть свои, неповторимые особенности. Секрет великого мастера, он в том и заключается…