— Только не увлекайся.
— Есть, не увлекаться.
Женька переключила приёмник на волну люфтваффе и услышала речь одного из немецких пилотов:
— Один русский против нас — это на две минуты боя!
— Ты сначала попробуй сделать это, а потом говори, — сквозь зубы ответила ему девушка.
— О! На борту русского истребителя фройляйн? Какой приятный сюрприз! Я очень люблю экзотические воздушные бои!
— Когда ты узнаешь, кто я такая — наделаешь в штаны, — злорадствовала Женька, поджигая уже второго немецкого аса.
Вираж, ещё вираж, резкий уход вниз, потом умопомрачительный резкий подъём наверх и всё это сопровождается очередями в немецкие самолёты. Они падают. Самолёт за самолётом.
— Фройляйн! — раздался голос того же немецкого пилота. — А вы действительно пилот высокого класса. Только вам меня не одолеть. Я раньше служил в эскадрилье «Серебряный череп»…
— Не может быть! Они погибли все!
— Я спасся, выпрыгнув с парашютом. А откуда вы знаете подробности того боя?
— Это я вас гоняла и отправляла вниз горящими факелами!
— Рыжая Валькирия?! Не может быть! Вы же погибли!
— Валькирии не умирают или ты не читал арийскую историю?
— Майн гот…
— Я всегда буду на страже справедливости и те, кто творит беззаконие на земле, будут мной безжалостно уничтожены.
Через несколько минут ещё пары звеньев немецких асов больше не существовало. Женька устало вздохнула и твёрдой рукой направила самолёт к точке выхода из красной зоны.
* * *
Привычно сняв шлем, Евгения Андреевна села в «саркофаге», свесив ноги вниз. Размяв немного затёкшие мышцы и потянувшись, она скользнула вниз и очутилась на полу. Закончив минут за пять переодевание из костюма в обычную одежду и подправив макияж, она вышла в коридор, где увидела нескольких людей из группы прикрытия, о чём-то эмоционально переговаривающихся.
— О! А вот и Евгения Андреевна, собственной персоной! Ну, как ощущения после такого большого перерыва?
— Класс! Одно плохо: маловато.
— А тебе нужно всех немцев подушить, покромсать и извести? — раздался сзади неё голос мужа.
— Дорогой! Не нужно утрировать. Я высказала лишь свои впечатления.
— Оно и понятно! Ты увеличила свой боевой счёт ещё на девять самолётов.
— А тебе завидно?
— Ну, как сказать…
— Фу-у-у… Константин Сергеевич, — она скорчила ехидную рожу. — Не ожидала такого от вас. Зависть — плохое чувство.
— Мы ещё с тобой дома об этом поговорим.
— Как скажете, — ехидная рожа сменилась невинным личиком. — А где наши подопечные?
— Отдыхают и проходят курс интенсивной терапии. У Рудых вообще нагноение пары ран. Его перевели в военный госпиталь.