— Ты! Поосторожней! — налетел на него Бертрам. — Ведь ты ненормальный. Тебя надо…
Завильский разнял и успокоил их.
После обеда они получили приказ лететь на север. В сумерках они приземлились на аэродроме в Виттории. Когда они садились, солнце еще раз выглянуло из-за ползущих на запад туч. Самолет Бертрама замер на узенькой, солнечной дорожке. Сдвинув на лоб летные очки, он, моргая, глядел на свет, который отражался на металлических частях самолета и играл на крыльях, теперь казавшихся живыми. Деревья вокруг аэродрома приветственно шелестели свежей листвой, а вершины баскских гор краснели на горизонте. Прежде чем отстегнуть ремни, Бертрам с наслаждением потянулся. На краю летного поля ему помахал рукой Завильский.
— Да здесь просто здорово! — восхищенно произнес он, указывая на бараки, ангары и палатки, с трех сторон обступившие летное поле.
— Нет маскировки! — возразил Бертрам.
— Здесь она не нужна, — просветил его Завильский. — У противника нет авиации.
— Ну тогда не страшно! — К ним незаметно подошел Штернекер.
— Извини, я сегодня утром немного погорячился, — обратился он к Бертраму, не вынимая сигареты изо рта.
Офицеры стояли без дела. На летном поле суетились денщики, гудели тягачи, а с расположенного неподалеку полигона доносилась учебная пулеметная стрельба.
— Действительно, как в театре! — заметил Завильский.
— Можно подумать, что мы дома, — подхватил Бертрам.
— А разве нет? — с издевкой спросил Штернекер. Он обиделся, что Бертрам не обратил внимания на его извинение.
— Не хватает только нашего доброго Йоста. Но тебя, пожалуй, это не очень огорчает. Ведь под конец он тебя разлюбил. Но зато есть Хартенек, на которого ты теперь можешь молиться.
И прежде чем Бертрам успел ответить, Штернекер ретировался, разразившись громким язвительным смехом, исказившим его лицо.
— Что с ним? — раздраженно спросил Бертрам лейтенанта Завильского.
— Знаешь, впредь я этого так не оставлю.
— Да брось, он угомонится, — пытался образумить Бертрама Завильский. Но голос его звучал озабоченно.
— Вот уже несколько дней он какой-то странный. Ты даже не подозреваешь, что мне приходится от него терпеть. Я ему посоветовал сказаться больным. Он, разумеется, не хочет. Кстати, ты слышал главную новость? Приехала Эрика Шверин!
— Кто приехал? — переспросил Бертрам. Известие показалось ему просто невероятным, и он сначала решил, что ослышался.
— Эрика Шверин, невеста Хартенека. Он тебе о ней не рассказывал? — теперь удивился Завильский.
— Что за чушь! — воскликнул Бертрам.
— Отчего же? Сегодня вечером мы все приглашены поужинать с ней, — невозмутимо продолжал Завильский. И немного погодя добавил: — Не сердись на меня за то, что повторяю слова Штернекера. Ну, как же ты об этом не знаешь! Ведь она уже несколько недель как здесь! А ты каждый день пропадаешь с Хартенеком. В это трудно поверить!