— Двое убиты. Один в тюрьме, а четвертый — в лагере.
— Но я же не знал, — бормочет Хайн. — Я не мог этого знать.
Он понимает, что дела его плохи. И все-таки волнение за друзей пересиливает.
— Что с Христианом? — спрашивает он об одном из этих четырех.
— Его нет в живых, — отвечает незнакомец, — они прикончили его в камере, и теперь он лежит на кладбище для бедных в Неймюнстере.
— Значит, и он, и он!
Это звучит так искренне, что незнакомец не может больше сомневаться.
— Скажи мне, с кем еще ты работал. Мы постараемся все уладить, — говорит он тоном, исполненным доверия.
— И он тоже! — Хайн все еще думает о Христиане, своем покойном друге. Вот это был парень, смельчак, богатырь.
— Скажи, а ты вправду моряк? — спрашивает Хайн у незнакомца, потому что и Христиан был моряком.
— Я? Нет! — отвечает тот, качая головой. — Так с кем же еще ты работал?
Хайн медлит. Мысленно он еще с Христианом.
Лес молчит. Темнота чревата опасностью.
Хайн Зоммерванд отходит на шаг в сторону, подальше от незнакомца, поближе к лесу.
А ведь, пожалуй, незнакомец — провокатор, вот так сюрприз. Он хочет выведать мои связи, думает Хайн. Он хочет, чтоб я выдал еще несколько товарищей. Чтобы дал им материал против тех, кого они уже взяли. Того, что им не удалось в лагере, они хотят добиться с помощью этого трюка. Этот чужак сразу показался Хайну странным. Так что неудивительно, если он и в самом деле провокатор.
Вдали слышен выстрел. Это не может быть охотник, в лесу давно уже ни зги не видно.
— Нет, — решительно произносит Хайн, — ты уж лучше сам разузнай. Я ничего не могу тебе сказать.
Хайн был уже у самого края леса. Если он сейчас что-нибудь начнет, я сразу смываюсь. За деревьями можно спрятаться.
Однако незнакомец ничего не «начинает», только кивает в ответ и идет себе дальше, опустив голову, словно о чем-то задумавшись.
— Так когда же ты думаешь разобраться с «моим случаем»? — вопрос Хайна звучит иронически. Незнакомец пожимает плечами.
— Не так уж скоро, — протяжно говорит он, — у нас и других забот хватает.
— Вы сами себе их ищете! — ворчит Хайн и со злостью трясет своей старой кожаной папкой. — Сами ищете! Но долго я не выдержу. Я и так уж не человек, вы скоро меня замучаете почище коричневых!
— Не говори глупостей! — грубо обрывает его незнакомец. — Ты услышишь обо мне от старика, — добавляет он. — И если у тебя будет что-нибудь для меня, можешь ввести его в курс дела. Скажешь — для Георга. Так меня зовут. А сейчас я должен идти.
Георг вдруг стал очень хорошо ориентироваться. И ушел по узкой тропинке прямиком к вокзалу. Его шаги по мягкой песчаной почве были совсем не слышны.