Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря (Десятков) - страница 11
— Ой, доченька! Ты этих мужиков не знаешь! Возраст девки для них не помеха... Ой, доченька...
Вечером, после ухода клиента, отец позвал Хаю к себе и сказал, что ей, возможно, вскоре предстоит замужество. Вся в слезах она ушла к себе. А утром жаловалась матери:
— Мамочка! Дорогая моя! Не хочу я за старика, я из дома лучше уйду, но ты обо мне не беспокойся! Очень прошу — не беспокойся! Я давно решила... тебе только не говорила. Ты все будешь знать, только позднее...
Когда за обеденным столом собралась вся семья, Хаи с ними не было. Она не пришла и к вечеру, и на следующий день. Ефим Центроблат решил, что жена куда-то проводила дочь, чтоб не выдавать замуж. Скандал был такой, о котором Сима позднее говорила:
— И не спрашивайте! Вспомнить боюсь! Если б я знала, где она?
Так прошло несколько месяцев. Семейный скандал с помощью Аарона Яковлевича был несколько замят, как вдруг им сообщили, что их дочь объявилась в Успенском женском монастыре!
И что только отец ни делал, Хая решительно отказалась уходить из него. Ефим Центроблат решил, что это дело рук его жены, и не простил ей этого.
Тернистый путь
«Воззову к Богу Всевышнему, Богу, благодетельствующему мне.»
(Пс. 56.3.)
>Вид на город с колокольни монастыря. Справа виден Сенной базар (1900 г.).
К переходу в монастырь Хая готовилась довольно долго. О своей задумке никому ни слова не говорила. Но несколько раз встречалась с игуменией Таисией. Все рассказала ей как на духу. И вот она за монастырской стеной. Сестры приняли ее, мягко говоря, не совсем приветливо. В самом начале послушнической жизни ее послали в иконописную мастерскую учиться живописи. Здесь ей пришлось перенести и горькую обиду, и несправедливое отношение от старших. Был даже случай, когда в келье ее пытались задушить! На поднятый шум сбежались сестры. Но кроме плачущей сестры Таисии в келье никого не обнаружили. Ее рассказу о случившемся вначале не поверили. Но на ее шее остались четкие следы пальцев. Она пришла к матушке игумении. Та, увидев, в каком состоянии послушница, стала беседовать с ней. Таисия не выдержала и разрыдалась:
— Матушка! Я прошу вашего благословения перейти в другой монастырь! Здесь надо мною...
— Нет тебе моего благословения, — перебив ее, заявила игумения. — Тебе живопиской не быть! Ты у меня будешь письмоводительницей и много пользы принесешь для монастыря, и хорошей монахиней будешь!
Слова игумении сбылись — Хая стала не только хорошим письмоводителем, но и написала две книги о жизни в монастыре. И тем не менее, постоянно боялась мести своего отца. Он не простил и своей жене, как он считал, ослушания. Будучи вместе с ней в Саратове, сдал жену в психиатрическую больницу, где та и скончалась. Тяжело переживала дочь смерть своей матери. Она была вынуждена даже на некоторое время выехать в Уфимский монастырь. Таисию там никто не знал, и к приезжей отнеслись холодно. Когда она заболела и не смогла выходить из своей кельи, к ней никто даже не наведывался. Сильно тосковала Таисия по своему монастырю... Уфимский архиерей, посетив монастырь, узнал, что Таисия болеет, пожелал в ее келье отслужить всенощную. Это было в день памяти святителя Тихона Задонского. К утру Таисии стало значительно легче. После этого епископ постриг ее в мантию и в память о ее исцелении назвал ее Тихоной.