Эймер не знал, печалиться ему или радоваться, если это и впрямь труп его беглого виллана. Разумеется, для него была важна выгода, которую сулили ему умелые руки Гиацинта, но и жестокая месть принесла бы ему известное удовлетворение, даже сейчас, когда он отчаялся поймать Гиацинта и решил вернуться домой.
Аббат Радульфус уже тоже спешился и с неприступным видом наблюдал за происходящим, ибо на невеселые мысли наводила эта зеркальная картина, собравшихся проводить одного покойника и принесших другого. Монастырские грумы, помогавшие спешиваться аббату с шерифом, тоже глядели во все глаза и не собирались уходить.
— Нет, это не ваш беглец, — ответил Хью. — Если тот парень, которого мы искали, вообще Бранд. Так оно или нет, его и след простыл. Я вижу, вы домой собрались?
— Хватит тратить время и силы, хотя и жаль оставлять этого негодяя на свободе. Да, я уезжаю. Я нужен дома, там меня ждут дела. Но кого же тогда принесли?
— Отшельника, что недавно поселился в Эйтонском лесу. К нему заезжал ваш отец, полагая, что слуга отшельника мог оказаться тем парнем, кого вы ищете. Но тот уже сбежал и проверить ничего не удалось.
— Да, аббат мне рассказывал. Значит отшельник! Я не стал заезжать к нему еще раз. Что толку, раз парня там уже нет.
Эймер с любопытством поглядывал на прикрытое покрывалом мертвое тело. Носильщики опустили носилки наземь и ожидали дальнейших распоряжений. Эймер откинул покрывало с головы мертвого Кутреда. Перед тем как нести покойника в монастырь, монахи расчесали его длинные спутанные волосы и клочковатую бороду. При полном дневном свете Эймеру открылось вытянутое лицо отшельника, его глубоко посаженные глаза с потемневшей теперь кожей на глазницах, прямой римский нос, пухлые губы. Полуоткрытые глаза были мутны. Эймер склонился ниже, словно приглядывался, не веря своим глазам.
— А ведь я его знаю! — воскликнул он. — Впрочем, это громко казано. Имени своего он не называл, но я его видел и говорил с ним. Значит, отшельник? Никогда бы не поверил! Волосы у него были тогда подстрижены по-нормандски, борода тоже коротко стриженая, не то что нынешняя мочалка. И одет он был в дорогое дорожное платье, сапоги и прочее, но никак не в это рванье и сандалии. У него также был меч и кинжал, которыми он наверняка отлично владел.
Произнося эти слова, Эймер не осознавал, что сказал нечто важное, однако, подняв глаза на шерифа, понял, что это именно так.
— Вы уверены? — мгновенно спросил его Хью.
— Конечно, милорд. Хотя мы и виделись всего один день. Но я играл с ним в кости и видел, как мой отец играл с ним в шахматы. Я совершенно уверен!