– Сын мой, должен признать, что никогда до этого я не видел подобной красоты… Что скажешь, Эмма?
– Скажу лишь то, что Давид слишком долго проявлял негативы, – рассмеялась она. – Это – лишь шутка, дорогая… Я даже представить себе не могла, что этот глупец сможет привезти в мой дом такую прекрасную дочь.
И они обнялись…
И ту она почувствовала, как по ее правой ноге начала струиться теплая и липкая жидкость. Она повернула голову в направлении той женщины, но в темноте не смогла разглядеть ее лица.
– Что ты делаешь? – спросила она.
В ответ прозвучал лишь слабый шепот более похожий на глубокий вздох. Женщина шевельнулась, и жидкость перестала стекать по ноге. Мальчик спал беспокойным сном, прислонив голову к плечу. Она погладила его курчавую голову и попыталась опять забыться в воспоминаниях…
Сколько времени они провели на дне этой ямы в душных сумерках, она не знала. Но когда, наконец, отодвинули брезент, песок и особенно солнце обрушилось на них с такой силой, что пришлось закрыть глаза руками, иначе от ослепительного света можно было ослепнуть.
– Все наверх! – заорал Амин.
Люди начали медленно, шатаясь подниматься на ноги, разминая затекшие конечности, грязные и мокрые от пота, стонущие и умоляющие о глотке воды.
– Пошли наверх! Здесь и получите воду!
Она потянула за цепь, пытаясь привести в чувство женщину, к которой была прикована, но та отказывалась подниматься.
– Идем… Вставай… – просила она ее, но та не шевелилась и ничего не отвечала.
Подождала немного, пока глаза ее привыкнут к свету и, наклонившись над женщиной, громко сказала:
– Вставай же! Нас накажут… – но осеклась и замолчала, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от ужаса. Посреди большой лужи крови, что еще не просочилась в песок, сидела та самая женщина, ее соседка, и смотрела на голубое, без единого облачка, небо остекленевшими, ничего не видящими глазами. Она разодрала себе вены, перетерев о край кандалов.
– Господь Всемогущий! – выдохнула Надия.
Амин сразу же понял, что произошло – немедленно спрыгнул вниз, вынул связку ключей, освободил умершую от цепей. Потом толкнул Надию в спину в сторону карабкающихся наверх рабов, а сам продолжал смотреть на скрюченный труп.
– Наверх! Полезла наверх! – скомандовал он.
Вместе с Абдулой они сели на корточки на краю ямы и молча смотрели на умершую.
– Сулейман придет в ярость, – раздраженно прокомментировал ливиец. – Если так пойдет дальше, то мы никого не приведем к Красному морю.
– Завтра нужно чтобы кто–то сидел там же с фонарем, – Амин подошел к Надие и внимательно осмотрел ногу.