– Ну все сделала? – спросил он, когда я подошла к «Камаро».
– Почти. – Я кивнула. – Спасибо тебе.
Оуэн улыбнулся, и мое сердце предательски дрогнуло, пропустив удар. Именно в этот момент я окончательно поняла, что расстаться с ним снова будет для меня невероятно тяжело. Да и сам Оуэн, конечно, надеялся, что я останусь – надеялся так же сильно, как и бабушка. Эти двое вложили слишком много сил и слишком много любви в ремонт и реконструкцию дома, из которого я убежала, едва закончив школу, и теперь эта любовь мешала мне действовать решительно и без колебаний.
Потом я подумала об уютной мастерской в уголке сада и о том, что именно Оуэн, а вовсе не бабушка всегда восхищался тем, что мне удавалось сделать с «морским стеклом». Это он рылся в песке на далеких берегах, где они рыбачили с отцом, отыскивая самые необычные и красивые экземпляры, чтобы подарить их мне. Ожидание и надежда – вот что было написано на лице Оуэна, когда он распахнул передо мной дверь бывшего бабушкиного сарая. Он хотел, чтобы я осталась!..
– Художественная студия… это ведь была твоя идея?
Оуэн даже слегка попятился, удивленно приподняв брови.
– Я… А почему ты спрашиваешь?
Я только ухмыльнулась. Оборудование, профессиональная система освещения, компьютерная станция… Я примерно представляла, сколько это могло стоить, и очень сомневалась, что у бабушки могли найтись такие деньги. Особенно после того, как она оплатила фактически капитальный ремонт дома. Значит…
– Ты построил эту студию за свои деньги. И сам заплатил за оборудование и материалы, – сказала я. – Я угадала?
Оуэн немного поколебался, потом кивнул.
– Почему ты так поступил?
– Потому что… – Он пожал плечами. – Потому что когда-то ты любила возиться с «морским стеклом» больше всего на свете.
О господи! Он следил за мной все эти годы. Он не выпускал меня из виду, и – главное – он не возненавидел меня за то, что я его бросила. Он до сих пор любил меня и хотел, чтобы я осталась. А доказательством его чувств была великолепная мастерская во дворе!
Мое сердце буквально разрывалось, и, чтобы не выдать своего смятения, я притворилась, будто меня вдруг страшно заинтересовали проезжавшие мимо нас машины. Сожаление и острое чувство вины охватили меня с невероятной силой, и я растерялась. Мне даже пришлось напомнить себе, что у меня есть дочь и что ради нее я должна пожертвовать всем, что у меня есть и что только может быть.
– Оуэн… – Я вздохнула. – Я так не могу.
Он выставил перед собой широкие, натруженные ладони.
– Не беспокойся о деньгах. Мне хотелось сделать тебе приятное, так что… – Он нарочитым движением поднес к глазам руку с часами. – Ну что, поехали?..