Когда я закончила, он некоторое время молча хмурился, потом медленно покачал головой.
– Все не так, – проговорил он.
– Ты мне не веришь? – Собственный голос показался мне скрипучим и хриплым, впрочем, он таким и был, поскольку во рту у меня основательно пересохло.
– Ты не так меня поняла. – Оуэн положил ладонь мне на плечо, потом коснулся щеки. – Я не верю, что ты убила своего отца.
– Но ведь он подчинялся моим приказам.
– Да, это я понял, но… Как долго длится этот эффект… эффект внушения в обычных условиях? Несколько минут? Секунд?..
– Что-то в этом роде. – Я неуверенно кивнула. Я и в самом деле не могла сказать точно.
– А где погиб твой отец?
– На перекрестке Третьей и Центральной улиц. А что?
– Отсюда это не меньше четверти часа ходьбы. Самым быстрым шагом. За это время сила внушения должна была неминуемо ослабеть и… Точно!.. – Оуэн щелкнул пальцами, словно осененный какой-то идеей. – Скорее всего, твой отец был пьян, к тому же он только что задушил твою мать… Как только до него дошло, что он натворил, его первым побуждением было бежать куда глаза глядят. Вот он и побежал…
У меня задрожал подбородок. Прижав руку к животу, я отрицательно качнула головой, все еще держась за свою первоначальную версию, хотя больше всего на свете мне хотелось поверить его доводам. Ах, если бы все действительно было так, как говорил Оуэн, тогда я смогла бы освободиться от той неимоверной тяжести, которая давила на меня все двенадцать лет! Не сразу, конечно, но все-таки освободиться.
– Я знаю, Молли, тебе больно об этом думать, но… давай разберем все, что случилось, еще раз.
– Если бы я не заставила его уйти из дома, он не оказался бы на этом перекрестке и не стал бы переходить улицу на красный свет, – сказала я. С самого начала этот довод казался мне абсолютно неопровержимым.
– Ты ничего не знаешь наверняка, просто не можешь знать, – мягко возразил он. – Кстати, есть еще один вполне возможный вариант… Что, если твой отец сам бросился под машину?
– Ты думаешь, у него проснулась совесть и он решил покончить с собой?
– Я не знаю, что это было – совесть или страх перед наказанием, перед тюрьмой и позором, но исключать эту возможность нельзя. – Оуэн пожал плечами. – Вот почему мне кажется, что ты не должна винить в его смерти себя, особенно если учесть количество других факторов, которые могли оказать свое действие, когда внушение сошло на нет. Твоя ситуация… – Оуэн замолчал, уголок его губ несколько раз дернулся, и он постучал себя ладонью по груди. – На самом деле твоя ситуация очень похожа на мою. Ты не должна считать себя виновной в гибели отца, точно так же как я не должен считать себя ответственным за смерть Энрике. В конце концов, он