– О не-е-е-ет! – донеслось с верхней площадки лестницы, и я, как ужаленная, повернулась в ту сторону. В следующее мгновение я услышала топот маленьких ног по лестнице, входная дверь распахнулась и с грохотом захлопнулась снова. От этого звука мы с Фиби вздрогнули и в тревоге переглянулись.
– Это Кэсси?.. – Фиби начала подниматься.
– Да. – Я была уже на ногах. Не обращая внимания на отчаянный стук сердца, которое колотилось о ребра, словно маятник взбесившихся часов, я бросилась в прихожую, распахнула входную дверь и побежала по дорожке. Я искала Кэсси, но ее нигде не было, и только оказавшись у самой калитки, я увидела ее: моя дочь со всех ног мчалась к побережью, преследуя Грязнулю и Пачкулю, которые весело скакали впереди. Когда все трое, не снижая скорости, пересекли бульвар Оушен-вью, мое бедное сердце едва не остановилось. Завизжали тормоза, заревели гудки, и я зажмурила глаза. К счастью, все обошлось. Когда я, набравшись храбрости, снова открыла глаза, Кэсси, живая и невредимая, уже добежала до лестницы, ведущей на пляж.
Никогда в жизни я не видела, чтобы моя дочь бегала так быстро.
Не думая об опасности, я помчалась следом. Мне даже не пришло в голову, что все события этой недели словно нарочно выстраивались таким образом, чтобы сейчас, в свой последний день, я непременно оказалась на берегу океана. Единственное, о чем я была в состоянии думать, это о дочери – о том, чтобы она не пострадала.
Я бежала босиком – домашние туфли я сбросила еще на крыльце, чтобы не мешали. Мои согнутые в локтях руки работали, как шатуны паровоза, ступни шлепали по асфальту. В них то и дело впивались мелкие камешки и сухие веточки, но я не чувствовала боли. Запах соленой воды и водорослей врывался в легкие, и мне казалось, что сегодня он ощущается намного сильнее, чем во все предыдущие дни. Этот запах знакомо щекотал ноздри, и вместе со страхом за Кэсси в моей душе росло… предвкушение встречи с океаном.
До пляжа я домчалась меньше чем за минуту, но казалось, что за это время погода успела ухудшиться. Ветер резкими порывами дул мне навстречу, и тяжелые валы налетали на берег с оглушительным грохотом. Этот звук я услышала раньше, чем увидела десятифутовые волны, которые обрушивались на беззащитную полосу гальки и песка. Такой сильный прибой – настоящий водяной хаос – был предвестником настоящей бури. И действительно, горизонт над океаном был обложен темными грозовыми тучами. Очередной шторм был еще далеко, но он уже гнал на берег огромные волны.
Грязнуля (теперь я уже научилась их различать) носился вдоль самой кромки прибоя. Он безостановочно лаял, но его лай, еле различимый за грохотом воды, звучал не как обычно. Это были короткие, резкие звуки, в которых мне почудились панические нотки. Вот пес прыгнул вправо, залаял и тут же, развернувшись, метнулся влево, но зайти в воду не осмеливался.